Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый

Вся деятельность СОЕ проходила под личным и неусыпным наблюдением премьер-министра, принимавшего непосредственное участие в управлении своим детищем. Однако степень самостоятельности этой спецслужбы в проведении специальных операций никогда не была полной. Все действия в зоне ответственности военно-морского флота предпринимались СОЕ лишь после получения одобрения Адмиралтейства. Диверсии и акты саботажа в отношении наиболее значимых объектов осуществлялись по решению Военного кабинета или командования, доводивших эти задания до исполнительного директора СОЕ через министра экономической войны. Уже упоминавшееся противоречие между целями Британской империи в войне и радикальным характером основной массы участников движения Сопротивления после 1943 года тревожило правительство все сильнее. После нападения Германии на СССР в 1941 году Черчилль публично заявил, что “если бы Гитлер вторгся в ад, я по меньшей мере благожелательно отозвался бы о сатане в палате общин”[26], однако через два года ситуация коренным образом изменилась. Планы немцев по проведению операции “Зеелеве” — высадки войск на Британских островах — были похоронены навсегда, развитие событий на всех театрах военных действий продемонстрировало их очевидно неблагоприятный для Германии ход. В этих условиях правительству следовало думать уже не только о путях достижения победы над врагом, но и о послевоенном устройстве мира, а многое указывало на то, что победоносные советские войска неизбежно принесут в Европу коммунистическое влияние. Черчиллю пришлось считаться с провалом плана высадки на Балканах, которое он пытался осуществить, чтобы ударом в северном направлении отрезать этот регион от наступающей Красной Армии, однако скорректировать ситуацию в собственной стране и тем более в спецслужбах было вполне в его силах. Ближе к концу войны премьер-министр распорядился ужесточить контроль за коммунистами и уволить их из кадров секретных служб. 13 апреля 1944 года в письме к постоянному заместителю министра иностранных дел Кадогану он пояснял: “Мы чистим все наши секретные учреждения от коммунистов, поскольку знаем, что они не питают преданности к нам или нашему делу и всегда будут выдавать наши секреты Сталину”[27]. Надо сказать, что такое решение имело под собой немалые основания.

Прокоммунистически настроенный выпускник Кембриджского университета лейтенант Ормонд Лейтон Юрен служил в венгерской секции СОЕ во временном звании капитана и располагал информацией о деталях специальных операций, методах их проведения, условиях связи и финансирования, а также политике, проводимой в весьма интересовавшем СССР регионе Балкан, отчасти в Чехословакии и Польше. В апреле 1943 года Юрен по собственной инициативе связался с членом ЦК и основателем коммунистической партии Великобритании, бывшим комиссаром XI (английской) интербригады Дугласом Спрингхол-лом и передал ему имевшиеся у него материалы. Как ни странно, он совершенно не задумался о возможности текущего наблюдения Службы безопасности за столь видным членом компартии, и их контакт был зафиксирован. Опасность для Юрена заключалась в том, что с ноября 1942 года наблюдение было уже не дежурным, а вполне целенаправленным. Причиной этого стал весьма настороживший контрразведку визит коммуниста в дом служащей министерства авиации Оливы Шихан. Сотрудники Особого отдела допросили женщину и выяснили, что Спрингхолл сумел убедить ее передавать ему содержание секретных документов министерства, мотивируя это нежеланием британского правительства предоставлять союзнику жизненно важную для ведения войны информацию. Дело Шихан слушалось в закрытом судебном заседании, на котором она отделалась весьма мягким приговором. К трем месяцам тюремного заключения за шпионаж не приговаривали никогда, но в данном случае это явились вознаграждением за обещание дать официальные показания против Спрингхол-ла. Совершенно ясно, что в подобной ситуации встреча офицера СОЕ с замешанным в сборе секретной информации коммунистом не могла остаться без последствий. Утром 17 июня 1943 года его арестовали, в результате чего Юрен не смог вечером того же дня провести с ним заранее намеченную, седьмую по счету встречу. Одновременно из МИ-5 и МИ-6 уволили двух сотрудников, оказавшихся коммунистами.