Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый

Пожалуй, наиболее наглядно возможности операции “Ультра” проявились в войне на море. Как известно, из-за весьма высокой стойкости шифров подводного флота англичане начали относительно регулярно вскрывать их лишь в 1943 году. Это немедленно отразилось на потерях немцев. За 4 месяца 1939 года союзники потопили 9 германских лодок, в 1940 году — 22, в 1941 году — 35, в 1942 — 85, в 1943 — 237, в 1944 — 241, за 4 месяца 1945 года — 152. Безусловно, к этим результатам привела не одна “Ультра”, огромную роль сыграли и радиолокация, и активное строительство авианосцев, и совершенствование системы конвоев, и воздушные удары по пунктам берегового базирования, но роль криптографии здесь неоспорима.

ПШКШ активно работала по советским кодам и шифрам, всплеск интереса к которым вызвали два заключенных в августе 1939 года советско-германских договора. С февраля 1940 года радиоразведку территории СССР к западу от Каспийского моря вел пост в Сара-фанде (Палестина), район Владивостока относился к зоне ответственности “Дальневосточного объединенного бюро” (ФЕКБ) в Гонконге, а всем остальным ведала армейская точка в Абботабаде (Индия). Однако с момента вступления Советского Союза в войну на стороне антигитлеровской коалиции подобные действия в отношении союзника являлись бы грубым нарушением духа и буквы подписанных на этот счет документов. Официально британская разведка прокомментировала это следующим образом: “Вся работа по русским кодам и шифрам была прекращена с 22 июня 1941 года, дня нападения Германии на СССР, за исключением удовлетворения потребностей в ежедневном получении метеосводок с Восточного фронта, для чего русский метеорологический шифр вновь вскрывался с октября 1942 года”[35]. В действительности дело обстояло несколько иначе. Фактически англичане просто уменьшили интенсивность перехватов советского радиообмена, которыми теперь занимались две станции во Флауэрдауне и две — в Чидле, а вскрытие сообщений они поручили группе польских криптоаналитиков в Стэнморе. Таким образом достигалась внешняя лояльность Лондона по отношению к Москве и создавалось прикрытие на случай утечки информации к союзнику. Действительным сокращением работ на этом направлении явилось полное переориентирование поста перехвата в Сарафанде на итальянские и германские станции в бассейне Средиземного моря. Считается, что поляки полностью или частично вскрыли “Общий командирский код № 5” (ОКК-5), “Авиационный код-39” (АК-39), “Черноморский код” и один из кодов НКВД, а также несколько шифров. По мере назревания послевоенного геополитического противостояния двух систем к процессу вновь осторожно подключились британцы. Помощник руководителя МИ-6 Роберт Сесил вспоминал, в частности, о “перехваченных и дешифрованных СИС инструкциях Кремля партизанским группам и движению Сопротивления под контролем коммунистов”[36] в период после роспуска Коминтерна в 1943 году.

Генерал-майоры Джон Синклер (справа) и Марк Кларк

В течение всего периода Второй мировой войны политическая разведка Великобритании постоянно находилась под угрозой если не ликвидации, то существенного урезания полномочий, от которого ее спасали лишь достижения радиоразведки. Как уже отмечалось, именно ПШКШ/ШКПС стала “якорем спасения” для МИ-6, поскольку только монопольное обладание и распоряжение получаемой из перехватов уникальной информацией позволяло Мензису устоять под натиском военных конкурентов. Это не вполне нормальное положение объяснялось особенностями личности Черчилля, неплохо знакомого с работой секретных служб и зачастую полагавшего себя большим специалистом в этой сфере, чем опытные профессионалы. В частности, из-за недоверия к выводам информационно-аналитических подразделений разведки в 1941–1943 годах премьер-министр требовал предоставления ему “сырых” текстов перехватов и, как правило, отказывался принимать к сведению комментарии ОКР по этому поводу. Результаты далеко не всегда оказывались приемлемыми: подчас премьер принимал весьма легкомысленные решения исключительно по причине собственной неверной оценки или трактовки предоставленных ему дешифровок. Военное министерство и Адмиралтейство пытались снять возникшую проблему путем передачи ПШКШ/ШКПС в прямое подчинение Объединенного комитета по разведке, самым активным сторонником чего являлся начальник военной разведки генерал Джон Арчибальд Синклер.