Неглубокая могила

– Меня она интересует, – возразил Курц, и в его голосе прозвучали зловещие нотки. – Я хочу знать всех игроков.

Он прикоснулся к револьверу за поясом.

Фарино усмехнулся, словно его развеселила мысль о том, что Курц сможет его застрелить и уйти отсюда живым. И тотчас же его улыбка погасла, когда до дона дошло, что Курц может сделать первое, не думая о втором.

– Никто не знает его настоящего имени, – наконец произнес Фарино.

Курц ждал.

– Он известен всем как Датчанин, – помолчав, сказал Фарино.

– Твою мать! – выдохнул Курц.

– Вы о нем слышали? – На лицо Фарино вернулась улыбка.

– А кто о нем не слышал? В семидесятых он был связан с кланом Кеннеди. Потом с Джимми Хоффой.[4] Ходят слухи, что именно Датчанин стоял за той автокатастрофой в парижском тоннеле, где он в качестве оружия использовал малолитражный автомобиль.

– Да, слухи про него ходят всякие, – согласился Фарино. – Вы не собираетесь спрашивать, как выглядит Датчанин?

Настал черед Курца улыбнуться.

– Судя по тому, что я слышал, от этого все равно не было бы никакого толку, черт побери. Говорят, что этот тип владеет искусством перевоплощения лучше, чем Шакал[5] в свои самые успешные времена. Единственный положительный момент заключается в том, что если бы София все же наняла Датчанина, я бы об этом уже узнал, так как был бы давно мертв.

– Да, – подтвердил Фарино. – Так каким будет наш следующий шаг, мистер Курц?

– Что ж, сегодня вечером из Ванкувера приезжает ваш грузовик. Если на него нападут, это станет нашей отправной точкой. Я позабочусь о том, чтобы ни от кого не укрылось, что я занимаюсь расследованием. Если в этом деле замешан Кибунт – или кто-либо другой, будем надеяться, что этот человек попытается расправиться со мной.

– Удачи вам, мистер Курц.

Курц приоткрыл дверь, и один из телохранителей распахнул ее до конца.

– Зачем вам желать мне удачи? – спросил Курц у Фарино. – Повезет мне или нет – вы получите необходимую информацию. А если меня убьют, у вас останутся те пятьдесят тысяч, о которых мы договорились.

– Совершенно справедливо, – согласился дон. – Но, быть может, я смогу использовать вас и впредь, а пятьдесят тысяч – это слишком маленькая сумма, чтобы заплатить за спокойствие души.

– Не буду с вами спорить, – сказал Курц и вышел из машины.

ГЛАВА 22

Члены банды, так и не выбившиеся в люди, в старости становятся водителями грузовиков на службе у банды.

Чарли Скраггс и Оливер Батталья в эпоху Дженовезе были рядовыми бойцами, но сейчас, в золотые годы ухода на покой, водили этот чертов грузовик от самого Ванкувера до Буффало. Чарли было шестьдесят девять лет; крепкий и жилистый, с телосложением мускулистого бультерьера, с лицом, покрытым следами лопнувших кровеносных сосудов, он никогда не снимал кепки водителя-дальнобойщика и с гордостью всем хвастался, что целую неделю был личным шофером и телохранителем Джимми Хоффы. Оливер, высокий, тощий, замкнутый, курил одну сигарету за другой; хотя ему было всего шестьдесят два, он почти все время был чем-нибудь болен, и за восемь поездок из Ванкувера в Буффало и обратно Чарли убедился, что от его напарника нет никакого толку.

Они ехали не на семиосной фуре, а на простом шеститонном грузовике: в Корее Чарли называл такие «двойка с половиной». Поскольку машина была маленькая, она проходила по проселочным дорогам и улицам маленьких городов, не привлекая к себе особого внимания. За рулем бессменно сидел Чарли; Оливер сидел рядом – в буквальном смысле, потому что в потайном ящике под потолком кабины был спрятан охотничий обрез,[6] – но Оливер был настолько нерасторопен, что Чарли полагался исключительно на свой полуавтоматический «кольт» 45-го калибра, который он держал в кобуре под сиденьем.

За восемнадцать лет вождения грузовиков для Организации ни Чарли, ни Оливеру еще ни разу не приходилось доставать оружие. Это были плюсы работы на Организацию.

Минусы заключались в том, что они были вынуждены таскаться к черту на рога в этот проклятый Буффало, причем две трети пути по Канаде – стране, которую Чарли ненавидел всем своим естеством. Они даже не могли воспользоваться прямой дорогой через Мичиган, чтобы в Детройте снова возвратиться в Канаду и ехать вдоль северного берега озера Эри. Все дело было в таможне. Точнее, в том, что американские и канадские таможенники, помогавшие семье Фарино, работали в одну и ту же смену только один четверг в месяц, ночью, в одном и том же месте: у моста Куинстон-Толл в Льюстоне, в шести милях к северу от Ниагарского водопада.