Негодяи

– С десяти лет. Сперва, конечно, мы не были взломщиками. Но все равно шли по кривой дорожке. – Тавия искоса глянула на Винтер. – У нас не было выбора, – добавила она, словно пытаясь оправдаться. – Папа погиб в Войнах клонов, мама тоже почила пару лет спустя. У нас не было ни родственников, ни друзей. Вертелись, как могли. Больше нам податься было некуда – или воровать, или умереть с голоду.

– К счастью, у Бинк проявились скрытые таланты, – пробормотал Лэндо.

Винтер заметила, как напряглись уголки рта Тавии.

– И полагаю, ей такое занятие сразу пришлось по душе, – добавила она.

Тавия опустила взгляд:

– Ну еще бы. Всем нравится заниматься тем, что у них хорошо выходит. – Она грустно улыбнулась Винтер. – Ты ведь тоже свою работу любишь.

– Да, наверное, – ответила Винтер, отвернувшись к окну. В листве что-то промелькнуло, и Бинк оказалась еще на дерево ближе к цели.

Да, Винтер любила свою работу. По крайней мере, в прошлом. Но она привыкла разделять удовольствие, любовь и долг. А долг – это все, что у нее сейчас осталось. Долг, да еще кипящая ненависть, которую Винтер не могла себе позволить чувствовать – да и не хотела.

Алдераан. Ее дом, друзья, все, что она когда-либо знала, кануло в небытие.

Глаза затянула алая пелена, и в ней промелькнула тысяча знакомых лиц, которые она не сможет забыть, миллион воспоминаний, навсегда запятнанных огнем и кровью. Принцесса Лея и другие повстанцы завидовали идеальной памяти Винтер, ее способности запоминать путевые листы с одного взгляда и воспроизводить в деталях самые сложные чертежи и планы без особых усилий. Но никому не понять тяжкого груза неспособности забывать. Когда-то Винтер пробовала объяснять своим знакомым, каково это – жить с таким даром. А потом даже перестала пытаться.

Единственным исключением была Лея. У принцессы тоже имелось в достатке неприятных воспоминаний, так что она могла себе представить, как тяжело приходится Винтер. Если, конечно, она еще жива.

Новые образы промелькнули перед глазами, воспоминания и картины из тех времен, когда они вместе с Леей работали или играли, получали нагоняй от отца Леи Бейла Органы, который воспитывал их обеих.

Находилась ли принцесса на Алдераане, когда безумец Таркин уничтожил планету? Мысль страшила ее. Незадолго до взрыва Лея была на родине, но ее вполне могли отослать с каким-нибудь поручением. Винтер отчаянно нуждалась в ответе, чтобы наконец вздохнуть свободно – или же добавить воспоминание о Лее в вереницу окровавленных лиц, засевших в ее голове. Неизвестность непереносима – жестокий враг, отнимающий у нее способность сосредоточиться, обрести силу и решимость.

Но Винтер не представляла, как ей это выяснить. Она знала лишь, что Алдераана больше нет – и, если верить слухам, «Звезды смерти» тоже. А еще то, что ни Империя, ни Альянс понятия не имели, как следует действовать при этом крайне неожиданном раскладе.

Но кто жив, а кто мертв, узнать она не могла. Всех, с кем она работала в Управлении закупок и поставок, намеренно изолировали от командной структуры Альянса и всех линий коммуникаций. До тех пор, пока из Центра Империи не сообщат официальную версию событий или пока не появятся гораздо менее официальные, но обычно более точные новости из штаба Альянса, Винтер оставалось лишь тревожиться, надеяться и молиться.

И продолжать делать свою работу. На данный момент это означало поддерживать свое прикрытие референта на службе у контрабандиста Маззика и делать все, что тот прикажет. Даже если задание не имело ничего общего со свержением Империи, которую за последнее время она приучилась ненавидеть всем сердцем.

Когда Рашель сообщила, что бронированные спидеры покинули «Мраморный лес», Бинк уже добралась до дальнего угла парка. А когда Хан, дежуривший у входа в гостиницу, известил о прибытии колонны, от цели взломщицу отделяли лишь два дерева.

Она вполне уютно устроилась в ветвях в трех метрах от окна и наблюдала, как в номере зажигается свет и входит фаллиин – тот самый, которого они видели прошлым вечером.

– Не волнуйся, у нее все получится, – прозвучал успокаивающий голос Лэндо.

Винтер обернулась. Калриссиан встал у окна между ней и Тавией. Ближе, чем требовалось, и гораздо ближе, чем Винтер обычно подпускала к себе незнакомцев.

Но он смотрел не на нее. Его взгляд был прикован к фигуре на противоположном конце парка.

– Я видел, как она выкидывает еще более безумные трюки, – продолжил он. – Как я сказал, у девочки талант. – Он кинул быстрый взгляд на Винтер, одарив ее очаровательной плутовской улыбкой. – У вас у обеих талант, – поправился он, положив руку на плечо Тавии.