Негодная певица и некромант за клавесином

Чем больше говорю, тем бледнее Дан и тем ярче горят его глаза. Финал короткой истории я выдаю скороговоркой, предчувствую взрыв и тороплюсь успеть.

—  Как-то так, —  мямлю я и пожимаю плечами.

Вот хоть убейте, вины за собой я не чувствую. Точнее… Я чувствую свою ответственность за то, что статья может спровоцировать панику в городе. Но вот за выбор Селестры Панвиль я отвечать отказываюсь.

—  Феерически, —  выдыхает Дан.

—  Но…

Он отворачивается.

У него даже ругательств не остаётся.

Я сжимаю пальцы в кулак.

Дан всё же останавливается, оглядывается на меня.

—  Карин, знаешь, чему я поражаюсь?

—  Чему?

—  Твоему везению. Собирайся, мы едем на кладбище.

Он не злится?

—  Кстати, хотела спросить…

—  Да?

—  А почему вечером, ночью? Почему не утром или днём?

—  Потому что в тёмное время суток отклик некроэнергии выше. Помимо времени суток влияет и фаза луны. В особых случаях некроманты ждут полнолуния или наоборот новолуния, но обычно это просто нецелесообразно. По большому счёту ставить защиту на захоронения можно и днём, и иногда я так и делаю.

—  Интересно…

—  Я жду тебя через два часа в холле, Карин.

Дан не злится?

Он слишком хорошо держит себя в руках. Видимо, он далеко не всегда считает нужным скрывать эмоции, я помню как он выплёвывал крепкие ругательства —  от души. Но сейчас тот случай, когда Дан предпочёл отстранённость и самоконтроль, причём не сразу, а после моих откровений.

Так и тянет догнать и начать выяснять отношения, но…

Во-первых, это само по себе жалкое зрелище. Я прямо вижу, как это будет —  Дан брезгливо морщится и я прыгаю перед ним как дурной бестолковый щенок. Во-вторых, у нас деловые отношения учитель-ученик, больше прояснять нечего.

—  Госпожа? —  окликает Марк.

—  Да?

Два часа надо провести с пользой. Например, почитать книги.

Марк смотрит на меня слишком по-взрослому, будто не мальчишка, а уже молодой мужчина. И нет, в его взгляде ни капли интереса ко мне как к женщине, только понимание и сочувствие. От неожиданности я вздрагиваю и поспешно отворачиваюсь. Я такая какая я есть, но всё равно неприятно чувствовать себя младше ребёнка.

—  Госпожа, пришло ещё одно письмо.

—  Пойдём посмотрим.

Надо отвлечься.

Мы возвращаемся в библиотеку, я сажусь за стол, провожу ладонью по гладкой столешнице. Работать в библиотеке мне… не нравится. Когда в будущем я буду выбирать собственной дом или, для начала, сниму апартаменты, я выберу только жильё с рабочим кабинетом.

Принятое решение, не имеющее никакого отношения к моему настоящему, придаёт сил.

Я открываю новое письмо —  мне, как и обещала Азири Ра, пишет некто Гавор Блайд. Никакого обмена визитками, никаких словесных па высокого этикета, только сухой деловой стиль. Господин Блайд просит позаботиться о его родовом захоронении. Банковский вексель на получение аванса приложен, и сумма аванса превосходит весь гонорар, который мне выплатит Селестра Панвиль.

Да, я помню, что он платит не мне и не за работу некроманта, а богине за её помощь. Но сумма всё равно впечатляет.

А уж как впечатлится Дан…

Я не менее сухо отвечаю, подтверждаю заказ, и Марк убегает с конвертом, а я, наконец, добираюсь до книг. И ныряю в чтение. Где я там вчера остановилась? Учитывая, что мне нужно успеть подготовиться к выходу из дома и перекусить, на чтение у меня чуть больше часа.

Время пролетает незаметно. Кажется, я только раскрыла книгу, только одолела пару глав, и вот от двери раздаётся голос горничной:

—  Госпожа, как вы приказывали, лёгкие закуски поданы в выделенные вам комнаты.

—  Спасибо.

Строго говоря, я не уточняла, куда именно подать, но я не против. Я дочитываю абзац и откладываю книгу. Я неплохо продвинулась, но завтра надо повторить с начала. Толку просто читать? Я должна быть готова отвечать…

—  Господин передаёт вам свои извинения. Он задержится на четверть часа.

—  Хорошо. Марк уже вернулся? —  хотя он очень самостоятельный, спокойно жил без моей опеки и взрослее меня, я всё равно беспокоюсь и чувствую ответственность.

—  Да, госпожа. Господин даём Марку уроки.

А? Так Дан отнёсся к детям по-особому, потому что разглядел в них талант?

Мне кажется, не только из-за этого.

Я переодеваюсь, убираю волосы. И так как у меня появилось время, я вспомниаю, что неплохо бы навестить Кэрри. Уверена, если бы что-то было не так, Марк бы обязательно сказал. Но… почему Кэрри не показывается? Стесняется?

Горничная провожает меня.

Я стучусь в комнату к девочке:

—  Привет! Я могу войти? Это Карин.

—  Да, —  поспешно откликается она. Мне кажется, или голос у Кэрри испуганный?

Я сама закрываю  за собой дверь. Я прекрасно осознаю, что это не помешает горничной подслушать, но всё же.

Я нахожу Кэрри, нахохлившейся на диване. Девочка спрыгивает при моём приближении и не очень умело пытается исполнить реверанс.

—  Кэрри, у магов принято проще, —  улыбаюсь я. Реверансы и поклоны остались в прошлом. Даже многие аристократы постепенно отказываются от излишнего пафоса.

Она возвращается на диван. Я сажусь рядом, и Кэрри неожиданно признаётся:

—  Я скучаю по дому.