Негодная

– Что значит «спазм мозговых сосудов»? – спросила она.

Кейти понимала, что тревога в глазах Симоны связана с Мэри, но все же… они словно бы снова оказались на одной стороне.

– Это что-то наподобие микроинсульта. Она теперь намного хуже соображает.

– И она не поправится?

– Со временем ее состояние стабилизируется, но это может повториться.

Странно, Кейти практически цитировала слова врача, поэтому ее речь звучала очень уверенно.

– Это ужасно.

– Ладно, – сказала Эйнджи. – Я пойду, так что передай ей от меня привет, ладно? И не ссорьтесь, слышите? – Она еще раз строго посмотрела на Кейти. – К тебе это особенно относится.

Стоило ей уйти, как Кейти сразу почувствовала себя открытой всем ветрам. В злости Эйнджи хотя бы было немного тепла. Что угодно лучше, чем смотреть на то, как снова леденеют черты лица Симоны.

– Давай поговорим пять минут, – попросила Кейти. – Это все, что мне нужно. И сейчас тут совсем нет посетителей. – Она обвела рукой пустые столики.

Симона ухмыльнулась:

– Что такого срочного? Если это как-то связано с библиотеками, садами и твоими тупыми друзьями, забудь об этом.

– Они мне не друзья, и я пришла, чтобы попросить прощения, – хмуро заявила Кейти.

– Попросить прощения? – хмыкнула Симона. – А кроме этого, ты еще хоть чем-то занимаешься?

– Это несправедливо, – вздохнула Кейти.

– Жизнь вообще несправедлива. – Она положила на стол мобильник. – Включаю таймер. У тебя ровно две минуты, после этого ты уходишь.

Кейти наклонилась вперед и положила на стол руки ладонями вниз.

– Прости. Мне правда очень жаль. Я вела себя как законченная трусиха там, около библиотеки. Я все испортила.

– Ты меня толкнула.

– Да.

– Ты не ответила ни на одно сообщение, ни на один звонок.

– Знаю. Я была напугана. Больше такого не повторится.

– Это чертовски верно, потому что больше я тебе ничего не напишу.

Девушки смотрели друг другу в глаза. Кейти было не по себе из-за холодности Симоны.

Она проговорила:

– Вчера вечером случилось нечто важное. Мы поругались с мамой, она ушла на всю ночь, и мне пришлось отвечать за все и всех.

– Ты вечно за все отвечаешь. Так что если хочешь сочувствия – не дождешься.

– Мне не нужно сочувствие.

Симона пожала плечами.

– Я только в том смысле, что твоя мама слишком сильно на тебя полагается.

Кейти стало неловко. На нее сегодня очень странным образом действовали добрые слова. Ей хотелось запомнить каждое из них и беречь, как берегут редкие цветы. Симона посмотрела на таймер.

– Вчера вечером все было по-другому, потому что Мэри стала другой. С ней теперь труднее, и, знаешь, отчасти я как бы посмотрела на все глазами моей мамы… ну, понимаешь, почувствовала, насколько тяжела лежащая на мне ответственность и как непросто принимать важные решения. Я и правда начала думать, что Мэри было бы лучше в доме престарелых.

Симона вздохнула, словно считала все сказанное было чересчур банальным. Даже если это означало, что Кейти с Мэри больше никогда не придут в кафе, ей было совершенно безразлично.

– Но когда Мэри ложилась спать, она показала мне фотографию… – Кейти ниже наклонилась к столу, надеясь, что и Симона сядет поближе, но вместо этого девушка снова скосила глаза на экран телефона. – Симона, пожалуйста, перестань следить за временем.

– Сорок пять секунд.

– Я знаю, ты злишься, но я же пытаюсь все объяснить!

– Ты сказала, что хочешь попросить прощения. Это в твоем духе.

– Я рассказываю что-то очень важное.

Симона постучала пальцами по столу.

– Рассказывай, только побыстрее.

– В общем, на этой фотографии я и Мэри, и снимок сделан давным-давно, а это значит, что мы с ней виделись раньше, хотя моя мать говорит, будто этого не было. И я впервые в жизни осознала, что правды вообще не существует.

Симона рассмеялась. Это был горький смех.

– Правды не существует?

– Я не в том смысле, что правды нет, потому что моя мать лгала, а в том, что каждый рассказывает историю по-своему. В общем, мы нашли фотографию, но я тогда была слишком маленькая и ничего не помню о том времени… А потом Мэри начала рассказывать, и мне показалось, что я вспомнила, как она жила с нами, каждый вечер укутывала меня своей шалью, когда мы сидели в саду. Но действительно ли это мои воспоминания, или я просто хочу, чтобы так было? Гарантирую – моя мама все расскажет иначе. А если истинной правды нет, то тогда нам остается только слушать истории других людей, сопоставляя с собственными, и пытаться выудить из всего этого хоть какой-то смысл.

Симона усмехнулась.

– Я знаю одну очень хорошую историю про официантку, которая встретилась около библиотеки с трусихой.

Кейти опустила взгляд на свои дрожащие руки. Она ненавидела свои руки. Трусиха? Да, она этого заслужила. Но была и другая версия событий: девушка храбро задала официантке несколько вопросов, а потом они целовались, но в этот поцелуй вторгся большой мир, и девушка испугалась. Хотя результат тот же: Кейти предала Симону.

Симона весьма красноречиво посмотрела на таймер.

– Одиннадцать секунд. Почти закончили. Ура!

Кейти сделала вдох.