Негодная

От слез у Кейти в горле встал ком. Она с трудом сглотнула, устремив взгляд вперед, и несколько раз моргнула. Газетный киоск, мясная лавка, потом магазин открыток. Возле магазина «Сделай сам» остановился мужчина, наклонился и завязал шнурки на туфле. Из газетного киоска вышла женщина и стала подсчитывать сдачу, затем убрала монеты в кошелек и щелкнула застежкой. Все люди делают обычные вещи и живут нормальной жизнью. Почему же у Кейти так болит в груди? Почему, стоит ей сделать вдох, эта боль разливается по всему телу?

Она попыталась отвлечься и стала снаблюдать за чайкой, клевавшей картонную коробку из-под еды навынос около автобусной остановки. К ней присоединилась вторая, потом третья, и они принялись разрывать коробку на части. Каждая тянула картон к себе, зажав его кривым желтым клювом.

За автобусной остановкой находились таунхаусы, в один из которых хотела как-то войти Мэри, перепутав со стоявшим там раньше старым домом, где жила мать Кейти. На одном из балконов мужчина развешивал выстиранное белье, а маленькая девочка, свесив руки с перил, наблюдала за птицами.

Кейти встала и медленно задвинула стул. Через окно она видела Симону, стоящую за барной стойкой. Девушка мокрой тряпкой стирала с доски название одного из блюд меню. Кейти хотелось забарабанить кулаками в окно. Ей хотелось, чтобы Симона выбежала и сказала, что все будет хорошо.

Перейдя дорогу и шагая по улице, Кейти думала обо всех героинях сказок, которые взбирались на вершины гор, проходили по дремучим лесам и рисковали жизнью, и гадала, откуда у них бралась такая храбрость. Они не ждали, что кто-то придет и спасет их, и все делали сами. А Кейти что сделала? Отдала блокнот, унизила парня и попросила прощения. Конечно, этого всегда будет мало.

Она должна была совершить что-то необыкновенное и доказать, что достойна стать героиней собственной истории.

Но вот беда – она понятия не имела, как это сделать.

Глава тридцать восьмая

Мама плакала. Кейти остановилась на пороге двери между кухней и гостиной и смотрела на нее. Мэри сидела на диване и тоже смотрела на Кэролайн. Она не не позволяла себе этого много лет – даже тогда, когда ей изменил муж, когда забеременела его подружка, когда вчера на нее кричала Кейти. А вот теперь она плакала, сидя на диване рядом с Мэри, держа на коленях «Книгу воспоминаний». И выглядела так, словно всему ее миру пришел конец.

Мэри достала из-за края рукава носовой платок и промокнула слезы Кэролайн.

– Ничего, – проговорила она ласково. – Ничего, ничего. Поплачешь, и станет легче.

У Кейти от страха ком встал в горле.

Мэри сказала:

– Хочешь сделать полезное дело – поставь чайник для этой бедняжки.

Ожидая, пока закипит чайник, Кейти наблюдала за мамой и бабушкой из кухни. Мэри гладила руку Кэролайн, сжимала пальцы, шептала на ухо ласковые слова. Но все без толку. Жизнь матери была разбита, и Мэри не могла ее склеить.

Кейти принесла чай. По лицу Кэролайн катились слезы. Может, надо было позвонить в службу спасения? Неотложка ведь приезжает к тем, кто не может перестать плакать?

Кейти протянула чашку Мэри. Та попробовала уговорить Кэролайн сделать глоток чаю, но она отказалась. Мэри поставила чашку на стол.

– Думаю, тебя надо обнять. – Она обхватила Кэролайн костлявыми руками и прижала к себе. – Так лучше?

Та, словно ребенок, прижалась к груди Мэри и закрыла глаза.

– Ну перестань, – ворковала старушка. – Ну хватит плакать, моя девочка.

Она гладила морщинистой рукой волосы Кэролайн снова и снова, будто хотела сделать из них кокон.

Кейти не могла на это смотреть. Она тихонько поднялась наверх, чтобы поговорить с Крисом и узнать, давно ли это продолжается, но брата в комнате не оказалось. Кейти позвонила ему, но он не ответил. Наверное, убежал, или же его куда-то послали. Ей вдруг стало мучительно не хватать Криса. Девушка вошла в комнату Мэри, закрыла дверь, села на кровать и еще раз набрала номер. На этот раз брат взял трубку.

– Что?

– Ты где?

– На улице.

– Я тебя не видела.

– Я на площадке, в футбол играю.

– А мама знает?

– Она сама велела мне уйти.

Итак, что бы ни случилось с матерью, она восприняла это как нечто жуткое, судя по тому, что готова была рисковать жизнью Криса, отправив его играть в футбол со здоровенными крепкими ребятами – с теми самыми, которые, по ее мнению, при первой же встрече с ее драгоценным сыночком должны были всучить ему наркотики или спиртное.

Кейти хотелось сказать: «Это я виновата в том, что мама плачет, Крис. Я сказала ей, какая я на самом деле».

Но эти слова крепко сидели внутри нее, как запечатанные.

Кейти сидела молча и слушала, как дышит брат. Наконец он пробормотал:

– Мне надо идти.

А она ответила:

– Конечно.

И Крис закончил разговор.