Негодная

– Я не экспериментирую, мама. По крайней мере, не в том смысле, какой ты в это вкладываешь. Я почувствовала это давно, просто было трудно признаться даже самой себе. А потом я познакомилась с Симоной.

– В кафе?

Кейти кивнула.

– А как она к тебе относится?

Кейти пожала плечами. Как она могла обрисовать все сложности их отношений? Ведь о чувствах Симоны ей оставалось лишь догадываться. Да и вообще, ее матери они не касались.

– Значит, ты уверена?

Кейти задумчиво кивнула.

– А твои друзья знают?

– Думаю, да.

– И что они об этом думают?

– Ничего хорошего.

Кэролайн вздохнула.

– Понимаешь, меня это пугает и заставляет думать, что твоя жизнь не станет прежней. Да, в наше время люди не так предвзяты, но я не могу избавиться от мысли, что они будут причинять тебе боль.

Эти слова словно повисли в воздухе. Они казались такими ужасными. У Кейти возникло чувство, что они останутся с ней навечно, напоминая о суровой реальности, и даже через сто лет будут мучить своей правдивостью.

– Ты меня за это ненавидишь, мама?

– Нет! Конечно же нет! – Кэролайн приподнялась и села на кровати. – О, Кейти, прости, мне надо было с самого начала сказать, что я люблю тебя. Просто удивлена, ведь я и понятия не имела ни о чем таком, хотя ты в этом, похоже, уверена…

– Некоторые понимают это, когда им всего три года. – Кейти снова перевела взгляд на чайку, все еще кружащую в вышине. – Я давно знала. Просто ничего не говорила.

– Почему? Почему ты не подошла и не поговорила со мной?

– Потому что мы не делимся друг с другом ничем таким.

Чайка была похожа на парусную лодку, скользящую по синеве океана. Это зрелище заставило Кейти задуматься над словами Симоны о непредвзятости к своему будущему и открывающимся перед тобой возможностям.

– Неужели со мной действительно так трудно поговорить? – спросила Кэролайн. – Послушать тебя, так я монстр какой-то.

– Просто тебя очень легко огорчить. Ты не признаешь права на ошибку.

Кейти подошла и села рядом с матерью на кровати. Она впервые заметила, как много стало у нее седых волос – намного больше, чем золотых. Кэролайн старилась все сильнее с каждым днем.

– Я не должна была читать дневник Пэт. Прости меня.

– Все нормально. Сегодня я уже не так сержусь.

– Знаешь, это покажется диким, но, когда я читала записи, я жалела о том, что не знала тебя в этом возрасте. Если бы мы вместе ходили в школу, мы могли бы подружиться и делиться своими проблемами.

– Так ты поэтому отдала мне свой блокнот? Хотела, чтобы его прочла та девочка-подросток?

– Может быть. Тогда никто из нас не был бы так одинок.

Кэролайн улыбнулась. В уголках ее глаз появились веселые морщинки. Обычно ее глаза казались бледно-синими, а сейчас, в этой комнате, они приобрели цвет дождя.

– Ирония судьбы, – усмехнулась она. – Потому что эта девочка-подросток собиралась стать идеальной матерью. Она твердо решила, что ее дети смогут говорить с ней обо всем на свете, и была убеждена, что сумеет исправить все ошибки, совершенные в ее жизни.

– Ты не монстр, мама.

– Я слишком сильно давлю на вас.

– По крайней мере, ты о нас заботишься. Ты всегда рядом, интересуешься нашей жизнью, знаешь о наших друзьях и заданных уроках, приходишь на все мероприятия в школу…

– Но все, о чем ты написала в этом блокноте, и все важные вещи, о которых ты мне рассказываешь… Я не уверена, что знаю, как со всем этим поступить. – Кэролайн стала очень серьезной. – Кейти, если ты откажешься делать то, что считаешь нужным, так как боишься меня огорчить, это будет ужасно. Если отправишься в какой-то заокеанский университет только ради того, чтобы оказаться подальше от меня, это тоже будет ужасно. Конечно, то, о чем ты рассказала, меня не радует, но я не хочу тебя потерять, понимаешь? Пэт прожила всю жизнь, стараясь угодить отцу, и посмотри, к чему это привело. Я была ненамного лучше, ведь посвятила свои лучшие годы присмотру за несчастным стариком, при этом чувствуя себя виноватой за то, что не уследила за бедняжкой Пэт. История Мэри тоже ужасна: она всю жизнь порхала, делая, что пожелает. Звучит хорошо, но ей пришлось заплатить за это высокую цену, правда?

Из-за тучи ненадолго выглянуло солнце. Луч лег на ковер и забрался на кровать, но его тут же снова поглотила тень.

– Я немного волнуюсь, – призналась Кэролайн, – что не смогу справиться с этим так, как подобает. Среди моих друзей нет ни геев, ни лесбиянок. Я ничего об этом не знаю и не уверена, смогу ли правильно поступить, если мой ребенок сообщит мне нечто подобное.