Негодная

Кейти постаралась говорить сурово, на случай, если парень думал использовать Криса для торговли наркотиками, но тот только улыбнулся:

– Я так и подумал, у вас волосы одинаковые. Ты идешь? – обернулся он к Крису.

– Еще нет.

Парень кивнул с таким видом, будто это была хорошая новость, и вернулся к игре.

– Ты иди, – сказал Крис сестре. – Мешаешь.

«История, – решила Кейти, шагая по внутреннему двору к воротам, – это как рулон ткани или шерстяной шарф. Можно вытянуть нитку и долго рассматривать, когда она лежит у тебя на ладони. Но есть еще уйма бесчисленных нитей, переплетенных между собой, одни из которых принадлежат тебе, а другие – самым разным людям. И все места, где нити порваны или спутаны, становятся частью повествования».

У Мэри была своя версия истории о том, как она приехала пожить у них, у Кэролайн – своя. Что-то мог бы добавить от себя отец Кейти и Криса. Если бы девушка расспросила соседей, живших в их районе в то время, она узнала бы больше. Если бы был жив Джек – еще больше. Возможно, она даже смогла бы разыскать испанского официанта и узнать, что думает он. Все ниточки связаны и переплетаются между собой. И всякий раз, когда ты смотришь на ткань любой истории, она становится другой, потому что при пересказе все события меняют смысл.

Даже теперь, если бы пришлось повторить то, что Кейти услышала, она бы какие-то мелочи добавила, а какие-то – упустила. Может быть, преувеличила бы свою роль. Ну, например, спустившись по лестнице в ту ночь, она, четырехлетняя, могла бы сесть на колени к Мэри и сказать, что ей кажется, мама по ней не скучает. А уж если бы она разошлась не на шутку, то позволила бы Мэри и Джеку жить по соседству, а отцу разрешила бы простить маму и не держать на нее обиду так долго, что из-за этого его в конце концов потянуло к другой женщине. А может быть, мама вернулась бы домой с официантом (этот вариант истории особенно нравился Кейти, потому что при таком развитии событий Кэролайн выглядела намного человечнее, а сама она могла получить намного больше свободы в устройстве своей жизни). И, возможно, они стали бы жить этакой коммуной – официант, подружка отца, их ребенок, Джек и Мэри. Счастливая большая семья.

Кейти громко рассмеялась, шагая через дорогу к гаражу. Нет, это, пожалуй, было бы чересчур.

А следующая история, которую она шла создавать прямо сейчас? Как она сложится?

Вдруг ей не хватит духу? Вдруг ее арестуют? А что, если из кафе выбежит Симона и дико разозлится? Сюжетные линии разойдутся по швам, повествование пойдет другим путем, и кто знает, что случится потом…

Глава сорок первая

Кейти подошла к доске с меню и взяла с полочки маленькую коробку с цветными мелками. Симона сделала вид, что не заметила ее, но, когда девушка входила в кафе, плечи подруги напряглись.

Кейти перешла дорогу и направилась к библиотеке. Она чувствовала, что должна держаться поближе к саду, словно могла исправить ситуацию, которая там произошла. Девушка опустилась на колени на тротуаре рядом с велосипедной стоянкой и вытряхнула мелки из коробки. Первым делом она нарисовала длинную изогнутую розовую линию. Следующей должна была стать красная (цвета Кейти проверила в Интернете), но красного мелка не было, поэтому она провела оранжевую дугу, а поверх нее снова прошлась розовым мелком. Обе линии выглядели тонкими и непонятными, поэтому она сделала их пошире.

Кейти всегда очень старалась избегать опасности. И неудивительно – мать тысячу раз предупреждала ее об этом и призывала к осторожности. Но, избегая хоть сколько-нибудь рискованных ситуаций, ты замыкаешься в себе. Чтобы не подхватить лихорадку Эбола, к примеру, или птичий грипп, нужно жить в изоляции и ни с кем не общаться. Вирусы передаются воздушно-капельным путем при интимных контактах. Если не будешь прикасаться к другому человеку, целоваться с ним, дышать рядом с ним, ты никогда ничем не заразишься. Но ты никогда не познаешь близости. Не узнаешь, что такое любить и вообще быть живым!

Желтый цвет – цвет солнца, зеленый – цвет живой природы. Кейти нравилось то, что каждый цвет имеет свое, особое значение. Раньше она об этом не задумывалась. Голубого мелка в коробке не оказалось, поэтому Кейти нарисовала синюю дугу сразу после зеленой.

К ней подошел маленький мальчик.

– Это радуга?

Кейти улыбнулась.

– Правильно.

– Зачем ты ее рисуешь?

– Это просто такая акция.

– Можно я помогу?

Кейти вручила ребенку зеленый мелок. Мальчик обернулся и посмотрел на библиотеку. Около двери стояла женщина. Она усаживала младенца в прогулочную коляску.

– А что мне делать?

– Рисуй этим мелком поверх синей линии, и тогда она станет голубой. Это волшебный мелок.

Мальчик уселся на корточки рядом с Кейти и принялся рисовать. У девушки на миг возникла фантазия, что мама мальчика разрешит ему остаться, а потом прибегут другие дети, и к вечеру этот рисунок будет простираться по всей главной улице.

– Мы рисуем радугу, – сообщил мальчик своей маме, когда она подошла поближе.

– А зачем?