Негодная

– Но ведь ты не можешь без конца не ходить на работу, а я не против побыть с бабушкой. Прогуляюсь с ней, посмотрю, где закончится наш поход.

– Но зачем?!

– Ты же слышала, что сказал врач в клинике. Ей не стоит запрещать гулять. У него сложилось впечатление, будто она разыскивает что-то из своего прошлого. Если пойду с ней, может, сумею помочь ей вспомнить. Это нечто наподобие эксперимента, как у Павлова, понимаешь? Надо посмотреть, будет ли реакция в ответ на стимуляцию. Думаю, это очень познавательно.

Кейти улыбнулась, чтобы разрядить обстановку. Но мать не поддавалась на уговоры. Более того, Кэролайн явно была возмущена.

– Может быть, она хочет к морю? – предположила Кэйти.

– К морю! – фыркнула ее мать с таким видом, словно речь шла о самом ужасном месте на земле.

– Ну, Мэри же выросла там. Я могла бы отвезти ее на побережье на автобусе. Я несколько раз говорила с ней об этом. Она очень хочет. Ты можешь звонить и разговаривать, с кем надо, в спокойной обстановке, или выйти на работу… или чем там тебе нужно заниматься. А за это ты позволишь мне сходить на вечеринку, про которую я тебе говорила.

– То, что экзамены закончились, еще не означает, что это финал, Кейти. Предстоят дни открытых дверей и летние курсы перед поступлением в университет. Мы должны начать работу над твоим резюме.

– Но это резюме я должна написать сама.

– А опыт работы? Разве этот вопрос решен?

– Знаешь, я тут подумала, что присмотр за Мэри мог бы сгодиться как опыт работы. Я уже спрашивала в школе, и мне сказали, это подходит.

– Глупость какая! Нельзя же написать об уходе за бабушкой в своем резюме! Вы с ней только болтаете.

– А мне нравится с ней болтать.

– Подумай о том, насколько выгоднее в твоем заявлении о поступлении выглядела бы профессиональная занятость.

– Но я могла бы сразу не поступать. Можно же пропустить год.

– И чем заниматься?

– Не знаю. Поездить по миру…

– Что? Нет! Господи, это просто кошмар какой-то.

Кэролайн встала, прошла мимо Кейти к двери, открыла ее нараспашку и, громко ступая, пошла вниз по лестнице. Кейти поплелась за ней.

Мэри стояла у окна и смотрела во двор. Когда Кэролайн и Кейти вошли в гостиную, она обернулась к ним с радостным выражением лица.

– Такая чудесная погода!

– Поедем на море? – спросила девочка.

Мэри просияла, глядя на Кейти:

– Конечно! Мне надеть пальто?

– Никуда ты не поедешь! – заявила Кэролайн.

– Но это очень важно, – простонала Мэри.

Кэролайн в отчаянии покачала головой.

– Ничего подобного. Важнее всего то, что ты всем докучаешь! – Она резким движением сняла очки и начала тереть кулаками глаза, став похожей на беззвучно плачущего ребенка. – Никто не поедет к морю. Никто не будет путешествовать по миру. А теперь мне нужно сделать еще несколько звонков, поэтому я прошу вас посидеть спокойно и прекратить быть такими настырными.

Кейти вывела Мэри на балкон. Мать осталась в гостиной, и дочь закрыла дверь перед ее носом.

– Как она нас назвала? – спросила Мэри, когда Кейти раскладывала шезлонг.

– Настырными.

– Как думаешь, что она хотела этим сказать?

– Думаю, ей не нравится, что мы обе чего-то хотим. Это ее раздражает.

– Я действительно чего-то хочу, – согласилась Мэри, печально улыбнувшись. – Беда в том, что я забываю, чего именно.

Наверное, это по-настоящему страшно, когда память уходит из твоей головы, но Мэри пока еще умудрялась смотреть на это с юмором. На Кейти нахлынула волна любви к ней… А затем еще одна волна – злости на мать.

– Давай кое-что запишем в блокноте, Мэри. Например, имена всех твоих бойфрендов. А потом давай запишем все места, где ты с ними бывала, все окна, из которых ты вылезала, все страны, которые объездила за свою жизнь, а потом, если ты забудешь, я буду рассказывать тебе об этом.

Какое-то время было очень весело, но Мэри устала и довольно скоро заснула. Кейти крадучись пробралась наверх, чтобы избежать разговоров про летние подготовительные курсы.

Ее спальня начала походить на галерею из-за развешанных по стенам фотографий старых кинозвезд. Этим самым она надеялась отвлечь внимание от записок Джека – Кэролайн, похоже, их просто ненавидела.

– Прошу прощения, дамы, – проговорила Кейти, отколов булавки и передвинув фотографии дальше к краям стены. Совсем избавляться от них она не хотела, ей нравились эти нежные, но решительные лица.

Затем Кейти достала из ящика письменного стола пачку Blu Tack[8] и несколько листов бумаги формата А4. На каждом она написала по одной гигантской букве и раскрасила в разные цвета, так что получилось «СЕМЬЯ МЭРИ». Буквы Кейти прикрепила под самым потолком как транспарант, а прямо под ними разместила все записки от Джека, в том числе и небольшую карикатурную картинку. «Пусть висят по центру, – решила она. – Мне все равно, что подумает мама».