Негодный объект (СИ)

Я подумал, что и меня можно заставить так двигаться, если я отключу мозг и оставлю только то, что работает сейчас у роботов. Ни силы, ни гибкости, ни подвижности суставов у меня тоже нет, но если потихоньку, то можно и попробовать.

Я подошёл к занимающимся андроидам, и попросил их взводного дать мне тоже самое задание, и назначить мне напарника, попросив его двигаться с учётом моих возможностей. Навредить боты ни мне, никому-либо из моей команды, не могли в принципе. По понятным причинам. Но и перегрузить себя я не хотел. Отбросив всё "лишнее", я начал двигаться. Я был атакующим.

Шаг вперёд левой, выпад правой. Удар левой, циркуль назад правой, удар снова левой, правой, нырок, удар, уклон. Тело двигалось. Медленно, но двигалось безукоризненно технически, что в той жизни уже давно не получалось. Я ускорился. Бот легко, нежно и мягко блокировал мои удары, и размеренно наносил свои, подстраиваясь под мою скорость.

"Идеальный спарринг партнёр", - подумал я. - Все! Ни дня без тренировки. Всех в зал. Не можешь - научим, не хочешь - заставим. С завтрашнего дня и начнём... А почему, собственно с завтрашнего. Опять - "завтра"? Ну ка, "свистать всех наверх"!

Переполненный чувствами я "выдернул" всех моих командиров, как морковки из грядки, позвав их к себе. Прыгали они сами, собрались быстро хотя каждый занимался нужными и сверх важными делами.

Петрович находился здесь на полигоне, и поэтому просто подошел ко мне.

Дима ходил, осматривал помещения, проверял работу оборудования, споря о чём-то с Подей.

Олег отлаживал РЛС и РЭБ.

Сан Саныч готовил своих "аналитиков" к заброске на американский континент.

Ефрем сидел в кресле под Кедром и думал. Он только что приехал с выставки технологий защиты окружающей среды, проходившей в Лондоне. Стоял сентябрь и тайга начинала золотиться, рдеть. Птицы полетели на юг.

Собрав всех, я рассказал про свои ощущения от эксперимента и предложил всем попробовать. Костя, Дима и Ефрем сразу загорелись, а Генрихович, Петрович и Олег, как-то не очень. Олега я понимал. Его организм "измученный нарзаном и долгими годами сидячей службы, явно протестовал против тишины и покоя. Он-то и охотник был специфический. Ходил мало. Больше всё на вездеходе, да на снегоходе. А Петрович, вероятно не хотел терять свой командирский имидж перед подчиненными ботами. Генрихович же и по детству, и в своей дальнейшей жизни спорт игнорировал в принципе.