Неграмотная, которая спасла короля и королевство в придачу

А команда делала несомненные успехи. Инженер не сомневался: в не столь отдаленном будущем они разберутся с оставшимися немногочисленными техническими сложностями, так что можно будет приступить к испытаниям ядерного оружия. Все же рабочей группой руководит не дурак. Наоборот, он здорово надоел своими успехами, о малейшем из которых спешил тут же доложить и ждал реакции инженера.

И тут появилась эта-как-ее-там. Разрешив своей уборщице рыться в библиотеке, инженер распахнул перед ней настежь дверь в математику, и девчонка принялась жадно поглощать все, что имело отношение к алгебраическим, трансцендентным, мнимым и комплексным числам, постоянной Эйлера, дифференциальным и диафантовым уравнениям и бесконечному (∞) количеству иных премудростей, более или менее недоступных инженеру.

Со временем Номбеко стала бы правой рукой главы рабочей группы, не будь она этой-как-ее там, а главное, имей она кожу правильного цвета. А тут она получила сомнительное звание прислуги за все, а параллельно с уборкой читала кирпичи, написанные руководителем рабочей группы, с изложением проблем, описанием экспериментов и аналитикой. То есть всего того, что сам инженер прочесть был не в состоянии.

– Про что хоть вся эта хрень? – спросил однажды инженер Вестхёйзен и протянул уборщице очередную стопку бумаг.

Номбеко прочитала и вернулась с ответом:

– Это анализ статического и динамического воздействия ударной волны в зависимости от количества килотонн.

– А теперь по-человечески, – велел инженер.

– Чем мощнее бомба, тем больше зданий взлетит на воздух, – объяснила Номбеко.

– Да ладно, это же понятно даже горной горилле! Неужели кругом сплошные идиоты? – вопросил инженер, долил себе коньяку и приказал уборщице скрыться с глаз долой.

• • •

Как тюрьма Пелиндаба, на взгляд Номбеко, практически не имела себе равных. Собственная кровать, доступ к ватерклозету вместо ответственности за четыре тысячи отхожих мест с выгребными ямами, двухразовое питание плюс фрукты на обед. И собственная библиотека. Вернее, не то чтобы собственная, но никто, кроме Номбеко, ею не интересовался. Библиотека, впрочем, была не слишком богатой – предположительно куда беднее, чем Национальная библиотека в Претории. Кое-что на полках либо устарело, либо не имело отношения к делу, либо и то и другое одновременно. Но тем не менее.

Так что она без особых сожалений продолжала отрабатывать наказание за свою неосторожность – за то, что позволила пьяному в хлам водителю сбить себя на йоханнесбургском тротуаре зимним днем 1976 года. Жилось ей теперь во всех отношениях лучше, чем когда она чистила отхожие места на крупнейшей в мире человеческой свалке.

Но миновало столько месяцев, что пришла пора складывать их в годы. И конечно, Номбеко стала подумывать, как бы ей выбраться на волю. Ведь это же целое дело – ограждения, минное поле, сторожевые собаки и сигнализация.

Прокопать подземный ход?

Нет, этот дурацкий вариант Номбеко отбросила сразу.

Пробраться в машину, покидающую территорию центра?

Нет, как раз на такой случай у охраны есть овчарки, и хорошо, если они сразу вцепятся в горло и избавят тебя от дальнейших неприятностей.

Дать взятку?

Допустим…

Но это значило бы поставить на карту все, а тот, с кем она договорится, наверняка по южноафриканской традиции алмазы заберет, а ее сдаст.

Выйти по чужим документам?

Пожалуй. Украсть документы не штука, ты поди укради цвет кожи.

И Номбеко решила какое-то время не думать о побеге. Пока что единственным реальным шансом было отрастить крылья и стать невидимкой. Потому что одними только крыльями не обойдешься: тебя тотчас пристрелят восемь человек охраны с четырех вышек.

Номбеко было пятнадцать, когда она угодила за двойной контур, и уже почти семнадцать, когда инженер торжественно сообщил, что выправил для нее действующий южноафриканский паспорт, даром что она черная. Поскольку без него не попасть в те коридоры, куда, на взгляд ленивого инженера, доступ ей был необходим. Так постановила южноафриканская служба безопасности, а инженер Вестхёйзен знал, с какой службой можно ссориться, а с какой не стоит.

Паспорт он положил в ящик письменного стола и в силу неизбывной потребности демонстрировать, кто в доме хозяин, разъяснил, почему вынужден его запирать.

– Это для того, чтобы ты-как-тебя-там не вздумала сбежать, – сообщил инженер и гадко ухмыльнулся. – За границу ты без паспорта не попадешь, а тут мы тебя рано или поздно отыщем.

Если инженеру интересно, как ее звать, ответила Номбеко, то это указано в паспорте, а она по распоряжению инженера уже давно отвечает за его шкафчик с ключами. В котором висит в том числе и ключ от ящика письменного стола.

Инженер свирепо зыркнул на свою уборщицу. Опять она себе позволяет. Это же рехнуться можно. В особенности оттого, что она всегда права.

Дрянь такая.