Неидеальная Чарли Тэйр

Как показывала практика, первым в головушку обычно лезла страшная чушь, а если уж побеждало волнение, то в ней вообще не рождалось ничего умного. Не понимаю, как в семье дипломата, славящегося своим умением в любой странной ситуации найти верные слова, появилась я.

– И ты, конечно, решила, что теперь очень сильно мне помешаешь, – с доброй иронией заключил Ноэль, словно прочитав мои мысли. – Возвращаешься в пансион?

– Да, дела закончены.

– Я тебя провожу.

– Но тренировка… – растерялась я.

– Если ты не против, конечно, – проигнорировал он напоминание, что сбежал от друзей. Не представляю ни одной ситуации, которая заставила бы Алекса ради меня уйти из зала для магических спаррингов.

– Не против, – улыбнулась я и вдруг поймала себя на том, что потянулась, чтобы убрать с лица Ноэля влажную прядь волос.

Испугавшись неуместного порыва, быстро одернула поднятую руку. Судя по лицу парня, мы испытали одинаковое разочарование, что я так и не решилась к нему прикоснуться хотя бы кончиками пальцев.

– Мне нужно десять минут, чтобы собраться, – проговорил он. – Подождешь? Проводить тебя в столовую или…

– Можно подняться к тебе? – перебила я, шалея от собственной смелости.

– Хорошо, – согласился он, по-моему, с некоторой долей обреченности.

Северянин жил в торце длинного извилистого коридора на одном из верхних этажей, где размещались лучшие комнаты жилого корпуса, если верить ректору, когда-то лично проводившему нам с родителями экскурсию. Помнится, он даже позволил себе использовать слово «апартаменты», когда доказывал, что общежитие выгодно отличается от пансиона мадам Прудо.

На двери в комнату Ноэля светились номер и имя, написанное на шай-эрском языке, – запутаться невозможно. Северянин отпер замок, провернув ключ два раза, и пропустил меня вперед:

– Проходи.

Студенческие «апартаменты», мягко говоря, размахом не отличались и представляли собой одну скромную по размеру комнату. Сквозь узкие окна без штор сочился прозрачно-серый свет хмурого утра. Вокруг царил такой образцово-показательный порядок, какой заподозрить в комнате парня просто невозможно. Пожалуй, ни один домовик не нашел бы, к чему придраться и что спрятать в черную дыру, в которую они утаскивали все беспризорные вещи.

Прикрыв дверь, Ноэль подошел к стенному шкафу и раскрыл реечные створки. Со смешанным чувством я заметила знакомый камзол кофейного цвета, тот самый, что он надевал на новогодний бал.

– Мне нужно в купальню. Побудешь одна немного?

Одним плавным, скользящим движением Ноэль стянул с себя черный верх спортивной формы и тряхнул головой, убирая с лица волосы. На лопатке темнела крупная татуировка. Только я решила, что горячее, чем на тренировке, он просто не может быть, как выяснила, что у него расписана спина. Как с этим потрясающим знанием теперь жить?!

Вспыхнув от смущения, я отвернулась к окну и сделала вид, будто любуюсь видом из окна. К слову, из-за снежной круговерти, все-таки обрушившейся на землю, ничего разглядеть не удавалось. Да и перед мысленным взором стояла обнаженная спина с широкими плечами и узкой талией, никакой юношеской хрупкости.

И еще эта татуировка!

Разве не надо заранее предупреждать девушку, что сейчас начнется жгучее раздевание, чтобы она успела подготовиться и для четкости зрения хорошенько протерла кулачками глаза? Я даже рисунок не разглядела!

– Конечно, никаких проблем, – осознав, что молчу слишком долго, неожиданно осевшим голосом ответила я и судорожно кашлянула в кулак.

– Чарли, ты в порядке? – озаботился Ноэль.

По-моему, всем в этой комнате, и даже простецкой мебели, очевидно, что я в полнейшем, безобразнейшем беспорядке!

– Все прекрасно, – от греха подальше, не оборачиваясь, небрежно помахала я рукой, мол, видишь, никто в обморок не падает. – Просто что-то в горле немного запершило.

– Хочешь воды? – заботливо предложил он.

– Спасибо, не стоит… Ты иди, – выказывая чудеса вежливости, отказалась я и как будто между делом обернулась.

Ноэль прикрыл обнаженное тело исподней рубахой, возможно, опасаясь меня смутить. В общем, с прискорбием заявляю, что спину он показал, но поглазеть на рельефный торс не удалось. Такое разочарование… В смысле, счастье! Вдруг торс оказался бы не особенно рельефным? Вряд ли, конечно.

– Не скучай, – улыбнулся он.

Он оставил меня наедине со своей комнатой, где не было ничего лишнего. И личного. По крайней мере на виду. Разве что на открытых полках почти пустого книжного шкафа вперемешку с учебниками стояло несколько томиков на диалекте. Видимо, Ноэль привез их с собой. Трактат «Воины света», потрепанный и зачитанный, нашелся среди прочих книг.

– Смотри-ка, Ноэль Коэн, ты действительно любишь классику…