Неидеальная Чарли Тэйр

С Еленой мы встретились, когда обходили стол, а заодно и друг друга. Она настырно смотрела себе под ноги, словно боялась, что ее заморозят презрительным взглядом. Вообще, тактика не поднимать голову себя оправдывала, учитывая, что пассия Алекса нормально добралась до моего стула, а я чуть не налетела на ректора и еще пять раз извинилась, чувствуя себя круглой дурой в самых неудобных туфлях, придуманных женскими сапожниками. Не удивлюсь, если в итоге закончу вечер со сломанной лодыжкой.

– С наступающим Новым годом, – поприветствовала я северян, с царственным видом усаживаясь между Ноэлем и Рэдмин.

– Тебя отселили? – Северянку соседство не вдохновило, чего она не собиралась скрывать даже ради праздника.

– Попросили обсудить с вами погоду на северном диалекте, – с усмешкой сказала я чистую правду.

– А я-то уж надеялась, что ты и нас с Эйнаром научишь шай-эрским застольным играм, – хмыкнула она.

Ноэль заметно напрягся и даже отправил в сторону подруги предупреждающий взгляд, но если бы я каждый раз просила о помощи, когда кто-нибудь пытался упражняться в остроумии за мой счет, то просто не выжила бы в Ос-Арэте.

– Планируешь заснуть лицом в тарелке, раз куратор не пришел на прием? – легко парировала я и полюбопытствовала: – Кстати, а куда вы дели своего куратора? В комнате заперли?

– Он решил, что ему комфортнее праздновать дома, и уехал со всеми, – пояснила северянка.

– А вас троих наказали и оставили в Шай-Эре? – пошутила я.

– Вообще-то, наказали Ноэля, – обмолвилась она, но мигом прикусила язык и отвернулась к Эйнару.

Я сидела как дура посреди разбившихся на пары людей. Ноэль с большим интересом что-то обсуждал с ректорской супругой. Оба выглядели исключительно оживленными. Со стороны могло показаться, будто они разговаривали о высшей магии, но, судя по обрывкам долетающих до меня фраз, ректорская жена рассказывала рецепт пирога с ревенем, а северянин слушал так, будто сразу после приема собирался встать к очагу. Парочка с другой стороны о чем-то шушукалась на диалекте, и вслушиваться совершенно не хотелось.

Со вздохом я сунула в рот какую-то закуску, принялась печально жевать и запивать пуншем. Хуже за этим столом было только Алексу и его девушке. Я хотя бы подыхала от скуки и в перспективе планировала выйти из-за стола с целыми нервами. Парочке напротив Чейс-старший явно устроил «праздник несварения».

– Шарлотта, – вдруг позвала меня ректорская жена, заставив поскорее отставить бокал и промокнуть губы салфеткой.

– Да, госпожа? – Я быстро посмотрела в сторону женщины.

– Весь вечер не могу отвести взгляд от вашего украшения. – Она указала на мою руку с металлическим орнаментом, тускло поблескивающим в свете магических ламп. – Откуда у вас такая прелесть?

– Подарили на Новый год, – стараясь не смотреть на Ноэля, ответила я. – Но, к сожалению, придется вернуть.

– Почему? – резко спросил он. В глазах действительно был требовательный вопрос.

– Как мне подсказали, это работа мастера Энариона.

– Это что-то должно значить? – Он выгнул бровь.

Издевается, что ли?

– Не знаешь? – протянула я.

– Впервые слышу, – покачал головой Ноэль с таким недоуменным видом, что складывалось ошибочное впечатление, будто он слыхом не слыхивал ни об ювелире, ни о живых украшениях.

– Ты же не девочка из высшего общества Шай-Эра, чтобы разбираться в цацках, – фыркнула Рэдмин на диалекте, неожиданно купившись на спектакль. Вообще, она сказала нечто позабористее политесного «цацки», но я не сумела мысленно подобрать точный перевод ругательства.

– Энарион – известный в Норсенте ювелир, – подсказала я. – У нас говорят, что его украшения на полуострове ценятся.

– И что с ним не так? – полюбопытствовал Ноэль, как будто действительно не догадывался.

– С ним полный порядок, но я не могу себе позволить принять украшение. Оно слишком дорогое для новогоднего подарка.

– Кстати, – хмыкнул Эйнар, со стороны наблюдавший за спором, – в Норсенте не принято возвращать подарки, присланные к смене времен. Это считается дурной приметой.

Похоже, он был в курсе, откуда у меня живой орнамент. От двусмысленности разговора, понятного только нам троим, я страшно развеселилась и действительно предложила сыграть в застольную игру.

На пятом раунде супруга ректора наконец поняла, что невинный пунш не настолько невинен, как можно подумать, и в него добавлен коварный ром, но было поздно пить отрезвляющую холодную воду со льдом и лимоном. И даже просто грызть лимонный лед, а она испробовала оба варианта. Пятнадцать минут до полуночи не дотянула! Причитающему мужу пришлось проводить ее «чуточку подремать» в комнату для отдыха.

– Дорогой, – повторяла она третий раз, – в твоей академии учатся такие удивительные молодые люди!

Дорогой – дражайший! – ректор бросил на нас полный укоризны взгляд, покачал головой и увел супругу.

– Думаешь, нас теперь отчислят? – задумчиво задала я вопрос в воздух.

Ответа он не требовал, но Рэдмин не удержалась:

– Нас точно не сможет, а за тебя не ручаюсь.

– Да ты умеешь заразить оптимизмом! – фыркнула я.