Неидеальная любовь. Книга 1. Часть 2.

   Нужно понять, что самоанализ - это практически ежедневно выполняемое человеком действие. Каждый день каждый из нас в конце, начале, середине дня выбирает различные варианты пути, действий или же подбор слов, для той или иной ситуации. А затем, проводит сравнение полученных результатов, смотрит, что оказалось бы лучшим вариантом развития событий и как избежать ошибок впредь. Это в моём понимании - самоанализ. В том числе и внутренних качеств, которые есть: в каком они состоянии, на какой стадии развития и что требуется для того, что бы улучшить имеющийся результат.

   Вздохнув, пнула камень, валяющийся на дороге. Философия не мой конёк, но она помогает отвлечься от дел насущных и лучше размышлять над тем, что ты могла бы изменить в будущем или настоящем, чем жалеть о том, что уже случилось и что, как известно, невозможно уже изменить.

   Да, в определённом смысле, у меня самоанализ смешан с самокопанием, потому что я, то и дело скатываюсь к тому, что бы начать думать о тех вариантах развития событий, которые упустила, оставшись с Алексеем наедине.

   Хотя я действительно стараюсь с этим справиться и изменить такое отношение к ситуации.

   Дойдя до изрядно намокшей скамейки, с минуту постояла возле неё и скорбно посмотрела на изрядно намокшие доски. Сидеть здесь - это надругаться над своим здоровьем, ещё не хватало застудить что-нибудь. бросив прощальный взгляд на такое удобное местечко, пошла в сторону более отдалённого, но зато скрытого от дождя. Беседка, деревянная, резная, пряталась в центре парка и была излюбленным местом влюблённых парочек, коих в больнице имелось изрядное множество, в том числе и среди самих работников.

   Добравшись до цели своего пути, поднялась по вытертым ступеням и закрыла зонт, устроившись на низкой скамье около тонкой стенки, искусной работы. Положив руки на перила, устроила на них подбородок, прикрыв глаза и слушая дождь.

   Скоро всё закончится. Если с выпиской всё пройдёт хорошо, то я смогу вернуться в квартиру раньше Алексея и собрать все свои вещи, после чего он уже не сможет влиять на меня или удерживать на месте. К тому же, никто ему не скажет, где меня искать, потому что никто не знает, где именно я буду жить. Разве что родители, но к ним он не сунется. Побоится, во всяком случае. А Женя знает лишь, что я еду к родственникам на юг, как и все мои друзья.

   Вытянув одну руку, слегка вздрогнула от прикосновения холодной воды к обнажённой коже. Повернула ладонью вверх, сжала кулак и снова распрямила пальцы, чувствуя прикосновения дождя, его запах и слыша неповторимую музыку воды, окружающую меня.

   Ещё немного. Потерпеть, чуть-чуть, что бы затем всё закончилось, и можно было бы испытать облегчение. Я не знаю, будет ли мне действительно хорошо после всего, что сделаю, сжигая за собой мосты, но пока верю в это.

   Спустя десять минут покинула беседку, снова раскрыв зонт и идя обратно к больнице. Мне было плевать, что у меня промокли ноги, что в обуви хлюпает вода, что одежда так же оставляет теперь желать лучшего и что я достаточно промёрзла, правда не достаточно для того, что бы заболеть. Главное, что теперь есть цель, есть задача, для решения которой получилось преодолеть "эмоциональную смерть".

   До вечера снова занималась вышивкой. Разговор с врачом пришлось перенести на следующее утро.

   Евгения

   Женя наблюдала за подругой из окна, видя, с каким удовольствием та идёт по лужам, совершенно игнорируя тот факт, что может простыть или ещё что.

   Невесело усмехнувшись, Павлова посмотрела на свой гипс, трость, стоящую рядом с кроватью, перевела взгляд на стопку книг на тумбочке и устало потёрла виски. Сидеть в четырёх стенах невыносимо. Особенно, когда можно было пройтись под дождём с подругой, ни о чём не спрашивая, ничего не рассказывая, а просто слушая тишину вокруг. Это лучше, чем давить "розовыми соплями" в которые давно уже превратились все любовные романы, называемые в народе "книжки-малышки".

   Чертыхнувшись, она осторожно спустила повреждённую ногу на пол и взяла в руку трость. Пострадавшие рёбра отозвались не особо приятными чувствами, но вполне терпимо. Неделя не прошла даром, да и желание поскорее соскрести себя с койки делало своё дело.

   К тому же, имелся ещё один достаточно прочный мотиватор - постоянные визиты Кожевникова. Тот словно вознамерился навсегда приковать её к койке, своими визитами выводя из себя, что сказывалось на общем самочувствии. Женя старалась держаться, но постоянно выставлять его из палаты не получалось даже чисто физически. Жалобы Юле привели к тому, что Соколова посоветовала разобраться в себе и если она действительно любит Евгения - выслушать его. В конце концов, сам он не виноват в том, что случилось то, что случилось.

   Однако по множеству случайно возникавших причин, Женечка раз за разом откладывала разговор. Скорее всего, она банально не знала, как его начать и что из этого, в конце концов, получится.

   А если попытаться быть честной с собой, она боялась, что поверит и снова окажется преданной. Этого хотелось меньше всего.