Неидеальная любовь

— Ой, Жень, не смеши мои подковы, — фыркнула, собирая всё, что брала мерить, и отдельно откладывая то, что хотела приобрести. К алому великолепию добавилось скромное нежно-сиреневое, выше колен, длиной практически до середины бедра, платье, с глубоким вырезом и закрытой спиной с широким поясом на завышенной талии. Пусть будет, как говориться, на всякий случай! — Мы с тобой сколько раз тут были? Много, не пытайся даже вспомнить, твоему мозгу вредна постоянная напряжённая умственная деятельность. Так вот, ты хоть одного милого дядю в строгом костюмчике или в форме, с надписью во всю спину «охрана» или же с бейджем, где-нибудь видела? Лично я, нет, так что, ничего удивительного в том, что Макс спокойно выкурил сигарету, не вижу.

— Угу. Подруга, расскажи-ка мне, как у тебя дела с личной жизнью обстоят? — Ласково так протянула Павлова, заставив меня вспомнить о том, что периодически она бывает ну очень настойчива и что именно в этом случае мне вряд ли удастся отвязаться от расспросов.

— Всё отлично, — улыбнувшись, через силу, собственному отражению, глубоко вздохнула и едва не подпрыгнула от неожиданности, когда зазвонил телефон в кармане джинс. — Да твою же ж маму, через колено!

Вытащив телефон, раздражённо откинула крышку и, не глядя, ответила на звонок. Как выяснилось тут же, ну ой как зря я на номер не посмотрела…

— Ты где?! — Вопль грозил порвать барабанные перепонки и лишить слуха как минимум на месяц. И, что характерно, вины в нём не чувствовалось, даже если очень захотеть там найти подобное! В этой непередаваемой смеси злобы, ненависти и всего подобного.

— В борделе! — Рыкнула в ответ и отключилась, поправив выбившуюся прядь волос, убрав её за ухо. Взяв вещи, вышла из примерочной кабинки и направилась к прилавку, где продавщицы уже едва ли не лужицей растеклись перед Максом. Тот облегчённо улыбнулся, завидев меня, и тут же напрягся, уловив, что моё настроение, и так не блиставшее излишним оптимизмом, изволит находиться едва ли не на отметке «убью, одна останусь и буду счастлива!».

— Что случилось? — Тихо поинтересовался Краснов, взяв мою дублёнку и внимательно рассматривая моё лицо. Не знаю, что он там увидел, но услышав, как у меня снова затрезвонил телефон и как я при этом поморщилась, Макс взял из моих пальцев страдающую от крепкой хватки хозяйки раскладушку и вышел из магазина, очень многообещающе так улыбаясь. Что-то мне даже как-то жутко стало.

— Простите, вы что-то выбрали? — Привлекла моё внимние одна из продавщиц, с сожалением проводив взглядом удаляющегося блондина.

— Да, вот эти два платья. И если можно в два разных пакета положите их, хорошо? — Я улыбнулась и отвернулась от входной двери, уделяя своё внимание девушкам, споро и ловко распределяющим выбранные мной платья и то, что не подошло. Вскоре к нам присоединилась Женька, и мы уже вдвоём болтали с продавщицами ни о чём, ожидая, пока оформят наши покупки.

Мы как раз отсчитывали деньги, когда вернулся Максим, явно чем-то недовольный, я бы даже сказала изрядно рассерженный. Но пояснять, что произошло, он не стал, просто вернул мне телефон и повёл нас в сторону того самого кафе, куда мы собирались.

Усевшись за свободный столик, сделали заказ и стали вести светскую беседу, старательно обходя любое упоминание о Волкове и иже с ним. Женька, видимо, почувствовав, что я не в настроении обсуждать эту тему, довольно мило говорила о погоде. Мы втроём сошлись во мнении, что февраль выдался довольно морозный, что зима вообще затянулась, и нам хочется оказаться где-нибудь на необитаемом острове, без знакомых и родственников, с коктейлем из кокоса и личным рабом в услужении.

Посмеявшись над наивностью наших мечтаний, перекусили и стали ждать десерт и кофе, когда меня кто-то со всего маху припечатал по плечу, после чего вихрем понёсся в направлении Павловой. Лицо которой выражало что-то средне между «ну нифига себе нафигачили, кто теперь расчигачивать будет?» и «мама, роди меня обратно, но этого я видеть не хочу». В общем, я даже примерно знать не хочу, какие мысли бродили в голове подруги, но взгляд обещал весёлый девичник его организатору и главному действующему лицу, усевшемуся за наш столик и нагло стырившему у Женьку кусок пирожка. Леночка, а это была именно она, зря сделала такое. Она, можно сказать, покусилась на священное и неприкосновенное! И теперь вряд ли удастся отговорить Павлову подарить Головановой на настоящий девичник игрушечную машинку для куклы Барби. А ведь я уже почти это сделала…

— Какие люди, да без охраны, — протянула Женя, прищурившись и смерив взглядом усевшуюся напротив меня девушку.