Неидеальный Джон против неидеального мира

Отец Паоло замер. Он почувствовал возбуждение и тут же стал корить себя за это. Он никогда не был с женщиной, священник не был знаком со вкусом женского тела, с его изгибами и округлостями. Он отгонял от себя возбуждение и порывы страсти и стыдился своей слабости и влечения к противоположному полу. Сестры говорили, что Бог не приветствует сексуальной близости, Он против телесных утех и распутства. И Паоло терпел. Самое сложное время пришлось на юношество – от возбуждения Паоло кидало в озноб, по телу растекалось пламя и страстные позывы. Он мечтал прикоснуться к женщине, но вместо этого молился Богу.

– Если в этом храме нет места для любви, то зачем тогда он вообще был построен? Я хочу любви, Паоло, я хочу любви.

Священник был строг к себе и к миссис Рид.

– Миссис Рид, вам лучше уйти, – процедил отец Паоло.

Она посмотрела на священника и вспомнила своего отца, такого же холодного. Она узнала этот взгляд. Оана отстранилась от священника, поправила прическу, словно ничего не было, и быстро покинула церковь, оставив Паоло со жгучим возбуждением.

Вечер после драки

– Майкл, что ты наделал? Я тебя ненавижу! – кричала Энн, пока Майкл безучастно отмывал руки в ванной. – Ты разбил ему нос! Как можно быть таким мудаком? Он же ничего не сделал!

Руки Майкла были в ссадинах и крови. Он сам не пострадал, а даже окреп духом. Его дыхание было тяжелым, движения медленными, словно он наслаждался моментом, смакуя собственное превосходство.

– Ты животное, необузданный дикарь. Мы решили отметить сдачу проекта на работе, а ты распустил руки, – стоя в дверях ванной, не успокаивалась Энн. – Как ты вообще нас нашел? Ты следишь за мной? У тебя паранойя, Майкл? Ты совсем съехал с катушек? А меня предупреждали, что с тобой что-то не так, что у тебя взгляд звериный, только я этого не видела, а сейчас вижу.

Согнутое над раковиной тело пульсировало жадным огнем. Майкл не мог надышаться своей важностью, ему не удавалось собраться и сфокусироваться, настолько эйфория поглотила его, и он совсем не слышал криков Энн. Ему казалось, что, кроме него, никого не существует, что весь мир ждал этого момента и теперь этот мир ликует вместе с ним.

– Твой Джон мелкий сосунок, пыль на подоконнике, он никто и звать его никак. Теперь этот рыжий урод будет знать, что он обычная грязь на моем ботинке, кусок говна, – четко проговаривая каждое слово, выдал Майкл.

Энн никогда не видела его таким. Ей стало страшно. Она испугалась, что все это время жила с монстром и даже не знала этого. Она спала с ним, занималась сексом, мечтала и строила планы, а теперь по ее спине скатывался холодный пот от агрессии и стального голоса Майкла.

– Так нельзя, так нельзя, Майкл, – заплакала Энн.

– Мать этого рыжего недоумка – шлюха, и ты могла бы стать шлюхой, если бы я вовремя не подоспел. – Майкл спокойно выключил воду и посмотрел на Энн.

Она не могла сопротивляться напору своего парня, у нее больше не было сил защищать Джона. Слезы текли градом, и Энн чувствовала себя разбитой и беззащитной против силы Майкла.

8 декабря. Ночь