Нейромания. Как мы теряем разум в эпоху расцвета науки о мозге

И наконец, тест на осведомленность виновного сталкивается с серьезными техническими сложностями. Место преступления должно оставаться практически или полностью нетронутым до приезда следователей. Если обстановка была изменена и информация, используемая для выработки тестов с выбором из множества альтернатив, неточна, виновные подозреваемые не продемонстрируют возбуждения, связанного с узнаванием, и могут показаться невиновными. И наоборот, если подробности просочились в прессу, невиновный человек, следящий за новостями, может продемонстрировать признаки узнавания и показаться виновным. Кроме того, следователи должны иметь доступ к достаточному количеству элементов информации о месте и характере преступления, чтобы сконструировать осмысленный тест с выбором из множества альтернатив. В силу всех этих причин тест на осведомленность виновного хотя и остается хитроумным следственным инструментом, но таким, который лучше всего работает в контролируемых рамках лаборатории.

Теперь перейдем ко второму, более популярному типу детекторов лжи, использующих данные об активности мозга: детектору лжи, основанному на идее, что системы мозга, активирующиеся, когда человек врет, отличаются от тех, которые активны, когда он говорит правду. Если бы исследователи, используя фМРТ, на самом деле нашли конкретные мозговые корреляты обмана, это открытие было бы святым Граалем для области детекции лжи. Господствующая теория определения лжи на основе фМРТ состоит в том, что некоторые конкретные области мозга работают интенсивнее, когда человек врет, — предположительно оттого, что мозгу сначала надо подавить правду, а затем состряпать фальшивую историю (23). В теории вычитание связанных с ложью сигналов фМРТ из тех, которые связаны с правдивыми высказываниями, должно выявить паттерн активации, характерный для обмана. Иными словами, в соответствии с этой моделью фМРТ выявляет конфликт между нечестностью и правдивостью.

Мозг - не беспристрастный видеомагнитофон, и он не является хранилищем статических воспоминаний.

В 2005 году психиатр Ф. Эндрю Козел опубликовал результаты одного из наиболее цитируемых экспериментов по детекции лжи с использованием фМРТ. Он и его коллеги пригласили добровольцев поучаствовать в разновидности так называемой фиктивной кражи. В ходе исследования специалисты препровождали испытуемых одного за дру- ( гим в комнату, где стоял письменный стол, и давали им указание взять один предмет из ящика стола — кольцо или часы — и запереть его в шкафчике по соседству. Перед сканированием испытуемые получали важное указание отрицать, что «украли» часы или кольцо, когда их об этом спросят. Это означает, что когда на экране компьютера, расположенного в томографе, зажигался вопрос исследователя: «Вы взяли часы?» или «Вы взяли кольцо?», испытуемые всегда нажимали на кнопку «нет» (24).

При таком замечательном решении ответы испытуемых неизбежно были правдивыми в одном случае и ложными в другом (25). Затем исследователи вычитали как «правдивое», так и «лживое» состояние из нейтрального фонового уровня активности мозга, который они определили заранее. Результаты всех испытуемых были собраны вместе, чтобы создать единую групповую карту, изображающую семь областей мозга, которые более активны, когда испытуемые лгут, чем когда говорят правду. Однако эти результаты ничего не говорили о результатах каждого отдельного человека, так что оставался вопрос, могли ли исследователи определить по этой картине активации, когда лгал каждый конкретный участник.

Во второй части исследования команда специалистов привлекла вторую группу добровольцев к участию в том же самом эксперименте с фиктивной кражей. Затем результаты визуализации для каждого конкретного человека в этой второй серии исследования сравнили с групповой картой активации, которая была получена в первой серии. Это позволило исследователям с точностью до 90% определить, взял ли испытуемый кольцо или часы (другие эксперименты с имитацией кражи привели к менее выразительным результатам, чем у Козела: уровень точности колебался между 70 и 85%) (26).

Этот метод вычитания общего лег в основу для недавнего использования основанной на фМРТ детекции лжи в судебном процессе. В 2009 году приемный отец, против которого выдвигали обвинения в жестоком обращении с ребенком, нанял No Lie MRI для доказательства, что у него не было секса с дочерью. В соответствии с отчетом No Lie MRI, поданным в Окружной суд по делам несовершеннолетних Сан-Диего, отрицательные ответы мужчины на такие вопросы, как «Был ли у вас оральный секс с X?», были искренними. Но в конечном счете защита отозвала свою просьбу приобщить к делу данные фМРТ после того, как обвинение пригласило специалиста, который должен был свидетельствовать против метода детекции лжи на основе фМРТ в целом (27).