Нейромантик

– Заплатите ему.

Армитаж деревянно шагнул к столу и вытащил из кармана пальто три толстых пачки новых иен.

– Будешь пересчитывать? – спросил он Люпуса.

– Нет, – ответил "новый". – Платите вы. Вы – мистер Никто. И платите вы за то, чтобы остаться им. А не стать мистером Кто-то.

– Надеюсь, это не угроза? – спросил его Армитаж.

– Всего лишь деловые отношения, – ответил Тот Самый Парень, убирая деньги в единственный нагрудный карман своего костюма.

Зазвонил телефон. Кейс снял трубку.

– Молли, – сказал он Армитажу, протягивая ему трубку.

Кейс вышел на улицу, когда верхушки городских зданий уже проступили в предрассветном сером свечении. Ему было холодно, он чувствовал себя неуютно и как-то не на месте. Уснуть в эту ночь так и не удалось. Чердак надоел уже до смерти. Люпус ушел, за ним ушел Армитаж. Молли находилась неизвестно где под присмотром врачей. Тротуар под ногами Кейса задрожал – прошел поезд подземки. Где-то в отдалении заливалась сирена.

Кейс шел по улицам, сворачивая наугад, подняв воротник и ссутулив плечи, обтянутые новой кожаной курткой. Бросил в лужу первый на сегодня окурок "Ехэюань" и закурил новую сигарету из бесконечной череды следующих. Он старался представить себе, как сейчас, пока он просто идет по улице, оболочки капсул Армитажа с токсином рассасываются в его крови, микроскопические мембраны изнашиваются и истончаются. Это казалось нереальным. Так же, как и агония и страх в вестибюле "Чувств/Сети", которые он видел глазами Молли. Он поймал себя на том, что пытается вспомнить лица тех троих, которых убил в Тибе. У мужчин лиц словно бы не было, у женщины было лицо Линды Ли. Мимо прогромыхал потрепанный грузовой мотороллер с зеркальными стеклами. В его кузове перекатывались пустые пластиковые канистры.

– Кейс.

Он инстинктивно пригнулся и метнулся в сторону, прижался спиной к стене.

– Сообщение для тебя, Кейс.

Костюм Люпуса Того Самого Парня принял простой сероватый цвет.

– Извини, не хотел тебя пугать.

Кейс выпрямился и засунул руки в карманы куртки. Он был на голову выше "нового".

– В следующий раз, пожалуйста, поосторожнее, Люпус.

– Вот сообщение для тебя. Зимнее Безмолвие.

"Новый" произнес слова по буквам.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего, – ответил Тот Самый Парень. – Это для тебя, и все.

– От кого?

– Зимнее Безмолвие, – повторил Люпус, кивнул, шевельнув своим розовым гребнем.

Костюм "нового" мгновенно сделался угольно-черным, отчего Тот Самый Парень стал похож на тень на старой бетонной стене. Люпус исполнил странный короткий танец, его тонкие черные руки взметнулись вверх – и он исчез. Нет, он все еще был здесь. Просто накинутый капюшон закрыл розовый гребень; трико слилось с серым фоном, воспроизведя пятна и трещинки стены, у которой он стоял. Зрачки Люпуса блеснули красным, отразив огни стоп-сигнала проезжающего мимо автомобиля. А через секунду он в самом деле исчез. Окончательно.

Кейс оперся спиной о стену, закрыл глаза и помассировал их пальцами.

В Нинсее все было много проще.

5

Медицинская компания, услугами которой воспользовалась Молли, располагалась в старом центре Балтимора. Компания занимала два этажа анонимного, без вывесок, здания модульно-рамного типа, похожего на гигантскую версию "дешевого отеля", с капсулами сорокаметровой длины. Кейс встретился с Молли, когда она, ковыляя, выходила из дверей одной из капсул, на которых была укреплена табличка с вычурной надписью, осведомляющей всех желающих о том, что здесь ведет прием ДЖЕРАЛЬД ЧИН, ДАНТИСТ. Молли заметно прихрамывала.

– Мне сказали, чтобы я в ближайшие дни ничего не пинала, а то она снова сломается.

– Я виделся с одним из твоих ребят, – сказал Кейс. – Из "Новых".

– Да? С которым?

– С Люпусом Тем Самым Парнем. Он мне кое-что передал.

Кейс вложил в руку Молли бумажную салфетку, на которой фломастером было старательно и четко выведено: "З И М Н Е Е Б Е З М О Л В И Е".

– Он сказал... – Но ее рука прижалась к его губам, требуя молчания.

– Пойдем поищем, где можно скушать краба, – сказала Молли.

После завтрака в Балтиморе, на котором Молли проанатомировала своего краба с пугающей легкостью, они отправились на подземке в Нью-Йорк. Кейс уже научился не задавать вопросов; Молли отвечала однообразными знаками, призывающими к молчанию. Похоже было, что нога заметно беспокоила ее, и поэтому она говорила мало.

Худенькое чернокожее дитя в деревянных бусах, с антикварными резисторами, туго вплетенными в волосы, открыло им дверь лавочки Финна и проводило их внутрь по туннелю из разнообразного хлама. Кейсу показалось, что количество утиля в коридоре со времени их последнего визита несколько увеличилось. А еще ему показалось, что состав барахла тоже неуловимо изменился, будто оно здесь с течением времени созревало, переходило в какое-то иное качество, неслышно нарастали невидимые хлопья, выкристаллизовывалась эссенция забытых технологий, тайно произрастающих на свалках Мурашовника.

За армейским одеялом, сидя за белым столом, их ждал Финн.