Нейромантик

Молли закрыла глаза, и в тот же миг прозвенел металлический щелчок, который Кейс скорее почувствовал, чем услышал. Это напомнило ему магнитные замки в клубе марионеток. Тогда дверь открылась перед ним несмотря на то, что у него был не тот чип. За этим стоял Зимнее Безмолвие, который манипулировал замком с такой же легкостью, с какой управлял беспилотной авиеткой и роботом-садовником. Программа, отвечающая за замки клуба марионеток, была подсистемой цепей службы безопасности Вольной Стороны. Однако элементарный механический замок мог оказаться для ИР серьезной проблемой, требующей для ее решения самодвижущегося кибернетического устройства или человеческого агента.

Молли открыла глаза, убрала стержень обратно в замшевый футляр, аккуратно свернула его и спрятала в карман.

– Мне кажется, ты в чем-то подобен ему, – сказала она. – Рожден для налетов. Я поняла: то, что ты делал в Тибе, было упрощенным вариантом того, что ты делал бы везде. Несчастливое стечение обстоятельств, с кем не бывает, ты упал на дно и вернулся к природным основам.

Молли встала на ноги, отряхнулась и почесала шею.

– Знаешь что, Кейс, я подумала, что ниндзя, которого "Тиссье– Ашпул" послали за Джимми, за тем парнем, что стянул у них голову, вполне мог оказаться тем же самым, что якудза посылали убить Джонни.

Молли вытащила из кобуры иглострел и поставила его на полностью автоматическую стрельбу.

Уродство двери, в тот момент, когда Молли наклонилась к ней, чтобы открыть и пройти внутрь, поразило Кейса. Нет, не двери, которая сама по себе была прекрасна, но того, как ее распилили, чтобы втиснуть в требуемую форму. Даже очертания остатков двери и те были неправильными: прямоугольник на фоне закругленного сверху бетонного проема. Все эти вещи везли сюда, подумал Кейс, а затем насильно втискивали в имеющиеся рамки. Эта дверь казалась крышкой, снятой с какой-то шкатулки чудовищного размера. Кейс вспомнил эссе Три-Джейн и представил себе, как вся мебель и обстановка собиралась и вывозилась из колодца с целью воплощения в жизнь некоего плана хозяина виллы, стремящегося заполнить здесь все свободное пространство, придав вилле особый отличительный шарм, который должен был бы отражать ее дух. Кейс вспомнил обугленное гнездо, шевелящихся безглазых созданий...

На двери резьбой был изображен дракон. Молли надавила на одну из его передних лапок и толкнула ее вперед – дверь легко открылась.

Комната за дверью была маленькой, тесной, размером чуть больше кладовки. Закругленные стены заставлены металлическими шкафчиками для инструментов. При появлении Молли под потолком автоматически зажегся светильник. Молли закрыла за собой дверь и подошла к рядам шкафчиков.

ТРЕТИЙ СЛЕВА, замигала надпись на индикаторе ее оптического чипа – Зимнее Безмолвие давал указания. ПЯТЫЙ СВЕРХУ. Но Молли начала с самого верхнего, не глубже подноса, ящичка. Пусто. Второй ящичек тоже был пуст. В третьем, который оказался глубже предыдущих, обнаружились несколько тусклых горошин припоя и кусок коричневой кости, похожей на фалангу человеческого пальца. Четвертый ящик содержал в себе сырую и заплесневелую древнюю бумажную инструкцию по эксплуатации какого-то технического средства, на французском и японском. В пятом ящике, за бронированной перчаткой от тяжелого скафандра, Молли нашла ключ. Он был похож на тусклую медную монету, приваренную к концу короткого пустотелого стержня. Молли внимательно осмотрела ключ со всех сторон, и Кейс увидел, что изнутри полый стержень усеян металлическими пупырышками и мелкими выступами. На одной из сторон монеты были выдавлены буквы: "ГОЛОВ-Т". Другая сторона была ровной и гладкой.

– Он рассказал мне про это, – прошептала Молли. – Зимнее Безмолвие. Как он годами играл в ожидание. В начале у него не было никакой реальной власти, но постепенно он нашел способ использовать охранную систему и систему безопасности виллы для того, чтобы следить за передвижением людей и предметов. Двадцать лет назад он заметил, как кто-то потерял этот ключ, и тогда он заставил другого человека взять его, принести и спрятать здесь. Потом он убил этого человека, мальчика, который принес ключ. Ребенку было восемь лет. – Молли крепко сжала ключ в кулаке. – Чтобы никто больше уже не смог найти этот ключ.

Из кармана-кенгуру своего костюма она достала кусок нейлонового шнура и продела его в круглую дырочку над надписью ГОЛОВ-Т. Завязав шнур узлом, Молли повесила ключ себе на шею.

– И еще он сказал, что ему все время тыкали в нос тем, как они здесь все старомодны, и носились как с писаной торбой с этим своим барахлом девятнадцатого века. Он выглядел в точности как Финн на экране монитора в том притоне с марионетками. Будь я недостаточно внимательна, могла бы подумать, что он и естьФинн.

На индикаторе в ее глазах светилось время, сияющие цифры ярко выделялись на фоне стальной серой стены ящичков с ручками.