Нейронная одержимость (СИ)

— Зато пуля — очень даже, — звучит у меня над ухом недовольный голос и я глохну от выстрела.

Кавалерия вновь прибыла из-за холмов. От головы Правого остаётся лишь небольшой кусок, словно Фёдор расстрелял её из карманной гаубицы. Я подхожу ближе к мечу и вижу вскочившего Говоруна. Он не успевает поднять клинок, зато натыкается на мой отличный хук, отправляющий его на перила.

— Куда!? — ору я и движусь вперёд. Мне нужно узнать, кто меня заказал. Однако вожак убийц считает иначе. Он бросает на меня недовольный взгляд из-под напухших дуг бровей и откидывается назад. Отправляясь вслед за Левым в полёт с балкона.

— Чёртов упрямец, — шипит Фёдор. — Ты чего устроил? Зачем спустил воду со всех унитазов, не мог отбить сигнал о помощи?

— Был немного занят.

— Он одержимый! Одержимый! — хрипит Виктор. — Только одержимый демоном пойдёт на то, чтобы жрать плоть людскую в драке!

— Расскажешь церковникам. Вместе с заказчиком, — ухмыляется Фёдор.

— Но обвинение в колдовстве и нуждается в хорошем опровержении, господарь, — негромко замечает один из прибывших с братом стражников.

— Вы думаете, что Комнины потерпят среди своих родственников чёрное колдовство?

Виснет мёртвая тишина, прерываемая только ударами конвульсирующего Сторожа о плитку. Фёдор поднимает бровь, и пока кровь отливает от лица местных стрельцов, я понимаю — всё инкогнито только что отправилось в тартарары.

Глава 26 ???????

в которой владыка Скоморошьего шпиля удивляет, Адриан беспокоится, а Фёдор недоволен

Гнездо улья Балагурово.

Глядя на местных клириков, я начинаю понимать, почему Каллиники едва ли не ходят у них по головам. Убийца практически на верхушке шпиля — но в ответ на гнев Комнина (пусть и младшего) парочка из «мирского» и «духовного» орденов могут только мямлить и теряться. Признаться честно — после такого начинаю уважать Белькаллина больше. Он, может, и вышел из себя — но явно брался за дело с нужной стороны. Без вот этого:

— Я понимаю ваше недовольство, куропалат…

— Нет, не понимаете. Вы считаете, что оскорбление моего дома может вызвать только недовольство?

— Но милостливый господарь, это всего лишь боевой холоп, хоть и ваш дальний родственник…

— Который прекрасно всё слышит и помнит, — ворчу я. Удостаиваюсь выразительного взгляда брата и делаю осанку струной. Не выходить из роли!

— Несмотря на дерзость — он прав. Искренне надеюсь, что к своим людям вы относитесь лучше. Иначе, боюсь, Комнины будут несколько разочарованы Орденом Скомороха, — Фёдор молчит и многозначительно поднимает взгляд куда-то к расписным сводам. К счастью, служаки быстро понимают причины того.

— Прошу прощения, милсдарь, — отвешивает поясной поклон мне один из церковников, хотя тепла в его голосе не прибавляется. Я отвечаю тем же. Не вижу причин для игнорирования вежливости, пусть местные «ордена» меня совсем не вдохновляют. — Эмоции заглушили мой разум исключительно из-за наглости татей.

— Надеюсь, отче, их нанимателей удастся найти быстро, — вежливо склоняю голову я.

— Это будет нелегко, — честно признаётся «духовный». Возможно, в нём есть какой-то толк. — После полёта на восемьдесят саженей по вертикали от лица остаётся лишь каша. Придётся ждать запроса от научной ветви нашего Ордена.

— А что по оставшемуся с пулей в голове? — осведомляется Фёдор.

— Обычный служитель с обычными кодами допуска. Ни семьи, ни

— Как удобно для татей, — оброняю я.

— В любом случае, это лучше, чем ничего. Есть что сообщить господарю Степану.

— К сожалению, владыка шпиля не может вас принять, — сдержанно склоняет голову хорёк. — В данный момент у него важное совещание, к которому не могут быть допущены даже Комнины. Речь идёт о вопросах семейственности.

— Понимаю. Проведите нас в обеденную палату а то знаете ли, сутки выдались насыщенными. Только прошу — из тех, что поменьше. Мы непритязательны, — широко улыбается Фёдор.

Мы проходим пару широких пролётов. Заходим на очередной этаж. Один короткий поворот и вновь резная дверь. Обеденная.

— Мне не нравится происходящее, — негромко сообщает Фёдор, едва мы входим в обеденную палату.

Предыдущие помещения выглядели более обыденно, но это… может, местный шпиль и пребывал в лёгком запустении, но в нём до сих пор была заметна тень величия. Высокий и всё так же расписанный свод — грубые цветы поверх старых фресок, пара служак в нём теряются, как бронзовые статуи. Стрельчатые окна, каменная резьба колонн. Забранные фигурной решёткой со странным гербом — лицо, разделённое четырёхконечной звездой. Интересно, что же в более благополучных ульях?

— Речь о помещении или тёплом скоморошьем приёме?