Нейронная одержимость (СИ)

Брат строит скептичную рожу и я затыкаюсь, чтобы не выйти случайно из образа. Стол накрыт, но поскольку мы с «тайным» визитом, то прихлебатели не допущены и мы можем выбирать любое место. Я подхожу к окну, но вижу едва заметный отрицательный кивок брата. Могут подслушать? Или не стоит давать заговорщикам лишний повод? Что ж, положимся на его чутьё. Сажусь подальше от окна и кошусь на слуг. Девушка и мужик. В их расшитых серебром кафтанах не то что пистолет — самурайский меч можно спрятать. От Фёдора не укрывается мой скепсис — и он вежливо просит слуг подождать снаружи, пока несут блюда. И, наконец, ставит оберег.

— Извини. У окна ушам расположиться проще всего. Эта палата выходит на пустырь, шпиона не заметят даже днём.

— Не вопрос. Что тебя настораживает? То, что нас не пускают к господарю Степану, покушение или Каллиники?

— Ты раньше не был таким саркастичным, — усмехается Фёдор. — Надышался атмосферой скоморохов?

— Привычка плёсн шпиля. В них за хамство не секут кнутом и на дуэли не вызывают.

— Разве что морды бьют.

— Лучше бы сбрасывали с балкона?

Мы негромко смеёмся.

— Ты снова выкрутился, но удача имеет неприятное свойство, Адриан. Она часто заканчивается в неподходящий момент.

— Согласен. Но может, пытались убить тебя? Подложить свинью нашему дому?

— Нет, ты сам сказал, что они уточнили твою личность, прежде чем напасть. И это меня настораживает. Возможно, история с Армодом ещё совсем не закончилась.

— Может, Каллиники подсуетились?

— Им это без нужды. Балагуровы спокойно смотрят на их миссионерство. Ходят слухи, что под ними шатается шпиль. И это не к добру, потому что вместо них могут встать младшие ветви неспокойных семей. Каллиники невероятно богаты и влиятельны. Лаодикиям только дай повод покопаться в мозгах и машинах — и даже бесы не знают, куда это может их завести. Хитрово… хватит с них Мейендорфов, до сих пор расхлёбываем дела этой семейки. Да что говорить про лысых. Даже у нас с Уарами есть чёрные овцы в отаре.

— Официально ты в шпиле для этого?

— Да. Младший сын, но деспота Нижнедонска. Силовик, но куропалат. Удобная фигура, чтобы выразить недовольство усугубившейся татьбой и намекнуть боярству, что пока ситуация контролируемая, Комнины будут довольны. Хотя, конечно, моя миссия чуть сложнее.

— Миссия?

— Всему своё время, — отмахивается Фёдор и улыбается слугам, вносящим явства.

Никаких биомехов — только живые, старающиеся сдерживать пыхтение лица. Уже знакомая нам девушка — бесстрастно, с долей загадки, комментирует то или иное блюдо. Видимо, стремится показать, что не щщами кормят любезных гостей, вовсе не щщами.

— Вино из Чебаклеи красное.

— Вино из Тмутаракани белое.

— Свежий силигнит, — здоровый коровай свежего хлеба, пышущий жаром и ароматом.

— Зайчатина, тушеная в потрошках каплуна, — здоровенный был ушастый… а где уши?

— Ушки зайца, в пряностях, — тонко нарезанные полоски еды в соусе цвета карри.

И так далее, и так далее. «Официантка» (ну не знаю я придворную иерархию местную, не знаю!) с каждым блюдом пододвигается всё ближе — и хотя она миленькая, у меня даже не возникает идея с ней пофлиртовать. Может, дело в шутках брата, а может — в адреналине, до сих пор держащем меня в состоянии ледяного хладнокровия. Он кричит об опасности даже от такой милой девушки — и я решаю послушать организм. Или перегрузку памяти — кто знает. Тем более, что Фёдор, отослав слуг, каждое из них тестирует каким-то механическим скарабеем. Интересно, Ада бы его узнала?

— Он проверяет явства на отраву, — раздаётся у меня слева знакомый томный шепоток. — Вряд ли кто-то попытается убить вас… но может попытаться подколоть правящую фамилию. Только у дурака тут не разовьётся паранойя, милый. Держи ухо востро, ведь от такого количества святынь я не могу появляться постоянно. Видишь, как Фёдор отодвигает тот соблазнительный десерт? Я чувствую сигнал жука — в креме что-то лёгкое вроде слабительного. Может, заглушить его, мм?

— Не стоит, — прищуриваюсь я, глядя на десерт. Понимаю, что Фёдор насторожится и добавляю: — несвежий сырный крем может привести к отравлению и безо всяких ядов.

— Но в этом есть слабительное. Было бы неприятно обгадиться перед владыкой улья, правда?

Очередной осколок памяти всплывает в голове и моя рожа сама растягивается в улыбке. Адриан, отравить повелителя лучших шпионов был безумный и скотский поступок — но, чтоб меня бесы сожрали, остроумный!

— Да ладно, Хитрово оценил нашу шутку тогда, причём не хуже отца.

— Я думал, нас вышлют из города, — ухмыляется Фёдор. — Батя потом шутил над Эосом столько, что ему пришлось вписаться в авантюру с диверсией в… ладно, расскажу об этом чуть позже.