Нейроны льда

По роду деятельности он неоднократно полагался на чутьё, знал, оно основано на опыте и многократном анализе фактов. Сейчас, совмещая наспех выдвинутые гипотезы, сравнивая их по весу и правдоподобию, он испытывал мучительное чувство падения спиной вниз. Это чувство родилось в год смерти его жены много лет тому назад. Она… Наташа… тоже работала воспитателем, ей очень нравилась её профессия. А потом, вернувшись однажды из командировки, он застал её мёртвую, переодетую, в гробу. «Покончила с собой». – Сообщили ему. И он, онемевший от горя, думал, думал, думал, думал и понимал через силу, что сказанное правда. Дней за двенадцать до этого мрака, Наташа провожала его на самолёт, причём выглядела затравленной, а он порадовался, что воспитанники-детишки наконец-то стали её выбешивать и она, возможно, уволится и будет всё своё время посвящать ему одному. Его не было две недели. Все их телефонные разговоры протекали вяло. Он решил, что увезёт её отдохнуть в Европу. Им нужно было побыть вдвоём. В те тягостные дни он вообще ничего не почувствовал, видя её двойника в гробу. Фрол так и не заплакал, провожая её в последний путь – он медленно падал спиной вперёд каждую ночь и пытался представить себе, что могло заставить Наташу так жестоко его бросить.

И сегодня он падает спиной вперёд наяву посреди дня. Отчего это повторилось?

Полиция не заставила себя ждать. Почти одновременно с дежурными приехал человек в штатском, по виду ровесник Фрола. Перед мужчиной почтительно расступились.

– Здорово, – сказал он, пожимая руку Фрола. – Какими судьбами?

– Здорово, Гаврила.

– Что скажешь?

– Почти уверен, её накачали ЭН две тысячи. – Вполголоса сказал Фрол.

– И кто нам сделает химический анализ в этой дыре?

– Мои ребята сейчас приедут. Поспособствуешь?

– Поспособствую, – прищурился Гаврила Сергеевич. – Скинешь мне все фотки.

– Ок.

– Мне показалось, я заметил Виталика. – Продолжал Сашкин.

– До лета мы отиремся здесь. – Ответил Фрол, направляясь к выходу.

– Если понадоблюсь, звони.

Фрол кивнул.

Глава 4. Рабочие моменты

Будильник на телефоне вибрировал как сумасшедший, а Домна спросонок едва могла разлепить глаза и сориентироваться. Мебель, заказанная Виталием, всё ещё лежала горой длинных свёртков вдоль восточной стены, перегораживая выход на балкон. Квартира-студия пахла новизной, духами Домны и свежим кофе. Оказывается, Анисия уже суетилась у плиты. Спали они на просторном надувном матрасе, и перед сном долго говорили обо всём подряд, словно желая помянуть добрым словом покойную старшую воспитательницу и, не найдя хороших воспоминаний о Кузяцкой, заменили их словами про любимые вещи.

– Я так благодарна тебе за кофе, – улыбнулась Домна, выходя из ванной. – Вчера я проснулась в шесть утра и размышляла о ссылке в Сибирь. Помнишь, особо опасных преступников ссылали при царе Петре, кажется? У меня холодные батареи, за окном противно так, мокрый туман стелется, – Домна подошла к широкому окну. – Вот и раз. Сегодня тумана ещё больше, как будто все люди одновременно затянулись сигарой и выдохнули.

– Я тоже ненавижу раннее утро. – Согласилась Анисия. – Она сосредоточенно жарила крошечные оладьи.

– Ты добавила в них мой кефир? – Подошла Домна.

– О да. Тебе придётся есть калорийный завтрак. – Засмеялась Анисия.

– Я не против. В вашем садике еда чистый яд. – Скривилась Домна. – Жарь всё, мы их с собой возьмём.

– В саду всё жарят на сливочном масле. И если учитывать, что начальство на продуктах экономит, то слово «масло» заменяем словом «спрэд».

– А что это?

– Маргарин дешёвый.

– Постой, это же и дети едят? – Насторожилась Домна.

Анисия молча выразительно посмотрела ей в глаза. Понятное дело.

Домна решила проглотить свои комментарии. Здесь все глотали свои чувства и изображали, что жизнь идёт своим чередом. Но человеческое тело сконструировано и собрано Богом, тело порой говорит само за себя: губы могут улыбаться, голова может гордо сидеть на плечах, да и плечи распрямить не велика проблема – выражение глаз подделать несоизмеримо труднее. И если, оказавшись рядом с человеком, внимательно посмотреть в его глаза, можно получить честные ответы на очень важные вопросы.

Домне, успевшей уловить общее чувство тоски, нравилось, что Анисии так легко у неё в гостях: вдвоём не слышно пустых комнат. Без Даниэля Домна испытывала болезненную необходимость слышать возле себя суету, чтобы не лезть на стену, выкрикивая его имя. Он так силён, что мог бы вызволить её из этого кошмарного городишки, но есть ли у него желание видеть её снова?

– Твоя мама очень хорошая. Она так просто согласилась забрать Лену. – Проговорила Домна.

– Да, я часто думаю, что вырастив троих дочерей, она могла бы сильно устать от воспитания, – улыбнулась Анисия. – Но баба Ирина просто молодец.

– «Баба» это оскорбление или нет? – Нахмурилась Домна.

– Зависит от интонации. – Развеселилась Анисия, хитро прищуривая васильковые глаза.

– Стоп. Ты сказала у тебя две сестры?

– Да. Старшая и младшая.