Неискушённо мудрые

— Только реальная сущность может быть просветлённой, — указала сова, — а таких не бывает. Разве не таков твой опыт? — спросила она корову.

— Му-у, — согласилась та, радостно жуя.

— Но как такое может быть? — спросил кролик.

— Один знаменитый индийский мудрец нашего времени говорил каждому, что то, что они сомнительно называют «реализацией», уже существует и что никакие попытки не приведут к обретению этого, поскольку это не есть что-то, что может быть обретено.

— И ему верили? — спросил кролик.

— Очевидно, нет, — отметила сова. — Мне говорили, что ежегодно каждое заинтересованное феноменальное двуногое пишет, читает или говорит об этом, «медитирует» и практикует чёрт знает что, чтобы достичь этого.

— Звучит довольно глупо! — смело сказал кролик. — Вы думаете так же? — спросил он корову.

— Му-у, — ответила корова, кивая головой и позванивая колокольчиком.

— Только двуногие делают это, — указала сова. — Тот же индийский мудрец говорил, что «реализация», или «освобождение», как они это иногда называют, — это «избавление себя от иллюзии того, что ты не свободен».

— И даже это их не убедило? — спросил кролик.

— Быть убеждёнными — не то, чего они хотят, — объяснила сова, — поскольку это лишит их их драгоценных «я».

— Может быть, они с большей готовностью послушали бы древних мудрецов? — предположил кролик.

— Древний китайский мудрец говорил, что «не будучи связанным, нет нужды искать освобождения». Разве можно выразить это более просто и сильно?

— Едва ли, — согласился кролик задумчиво. — Вы согласны? — спросил он корову.

— Му-у, — промычала корова утвердительно, слизывая большую порцию травы.

— Другой китайский мудрец, один из величайших, утверждал, что «внезапно пробудиться к тому факту, что твой ум есть Будда, что нет ничего, что могло бы быть достигнуто, и нет никакого действия, которое можно было бы совершить, — вот что такое Высший Путь, вот что значит быть как Будда», — добавила сова.

— Определённо так! — сказал кролик. — Но как быть с так называемым «освобождением»?

— Это то же самое, — проухала сова. — В любом случае, как говорил другой древний мудрец: «„Освобождение“ — это просто освобождение от представления о том, что есть кто-то, кто может быть свободен!»

— Так что, в конце концов, они ищут? — спросил кролик в раздумье.

— Для разнообразия, ты скажи нам, а мы уточним у твоей знакомой, — предложила сова любезно.

— Ладно, — сказал кролик, обхватывая голову лапами. — Может быть, так: когда феномен осознаёт, что он есть, он «пробуждается», «освобождается», или «просветляется»?

— Му-у, — возразила корова, громко звеня колокольчиком.

— Простите, если я не прав, — пробормотал кролик подавленно.

— Неплохо для зайки, — сказала сова добродушно, — но ни один феномен не способен на это!

— Простите! — повторил кролик смиренно. — И что?

— То, чем феномен является нефеноменально, осознаёт то-что-он-есть как феномен, — объяснила сова. — Спроси свою знакомую.

— Му-у! — ответила корова, кивая головой и позвякивая колокольчиком, а затем отвернулась и слизнула ещё одну большую порцию сочной травы.

28. Диатермия [6]

— Какой-то странный запах сегодня вечером, — сказал кролик, — горячий и сернистый. Что бы это могло быть?

— Сера, очевидно, — ответила сова, — должно быть, это дракон.

— Там наверху это, может, нормально, — сказал кролик, — но здесь внизу опасно!

— Вовсе нет, — ответила сова, — это западные предрассудки. Драконы самые дружелюбные животные, об этом известно всем восточным людям. Собери несколько фиалок! Драконы — славные малые.

— Тебе лучше знать, — согласился кролик с некоторым сомнением, — но по мне слишком горячо.

— Доброе утро! — сказала сова. — Рада тебя видеть. Как поживаешь?

— Неплохо! — ответил дракон. — С гостеприимством здесь не очень. Кажется, люди на Западе боятся меня, хотя я всегда стараюсь оказать им услугу, когда это в моих силах.

— Я знаю, — посочувствовала ему сова, — холодные типы избегают… сердечности.

— Ничего не поделаешь, — вздохнул дракон, — моё сердце тёплое, что я могу сделать?

— Воздержись от экспансивности, — посоветовала сова. — Держи свои чувства при себе: такова Северная Конвенция. Но здесь тебе всегда рады.

— Да… рады, — добавил кролик, сдерживая кашель.

— Я буду стараться, — сказал дракон печально, — но рыцари в доспехах нападают на меня с копьями, будто я враг!

— Ужасно! И к тому же глупо, — посочувствовала сова. — Они даже не осознают, что убивая «Дьявола», они также убивают «Бога».

— Как это? — спросил кролик удивлённо.

— Взаимозависимые концепции, — ответила сова. — Как может одно быть чем-то без другого? Совершенно бессмысленно.

— И что? — спросил кролик.

— Или оба или ни одно из двух, — заявила сова. — Относительная чушь! Трудно заставить таких парней осознать истину.

— Бедные парни думают, что я дух того, что они называют «злом», — дьявол, фактически, — потому что я сердечный, или, как они говорят, «горячий». Но я должен попытаться, — объяснил дракон, — это смысл моего существования.

— Я уверен, что вы часто добиваетесь успеха, — успокоил его кролик, срывая горсть тимьяна.