Неисторический материализм, или ананасы для врага народа

Пока Скворцов открывал дверь карцера, Селиванов трясущимися губами повторял, что чекисты подвели его под монастырь и теперь грозный Бахметьев утащит его в преисподнюю, туда, где его уже дожидались сейф и стол. С мраморным письменным прибором!

– Хватит чушь пороть! – оборвал его чекист в галифе, который гораздо больше опасался земных карательных органов, чем потусторонних. Но в его голосе уже не чувствовалось былой уверенности.

Наконец Скворцов справился с замком и распахнул дверь, заранее привычно ежась от холода, которым всегда веяло из карцера, стоило только открыть дверь. Вместо этого на него пахнуло теплом.

– Штольц! – заорал Скворцов и осекся, увидев Вениамина Карловича в теплом тулупчике. Старик сидел на стульчике рядом с железной печкой очень странной формы и читал какую-то цветную газетенку при свете ручного фонарика.

– Это как?! – вытаращили глаза чекисты. – Одежда… откуда? А стол? А стул… А…

– И еще горячий чай и пельмени, – довольно сообщил Вениамин Карлович.

– Кто принес? – хором закричали усы и галифе.

– Сергей Александрович Бахметьев, – объяснил Вениамин Карлович.

Чекист с усами свирепо посмотрел на Селиванова.

– Я вам говорил, – обрадовался он, – я говорил, что он сквозь стены проходит.

Но чекисты не пожелали ему поверить.

– Не болтайте чепухи, товарищ Селиванов. Все гораздо проще. Среди вас предатель. Кто-то открыл вашему Бахметьеву дверь.

– Но я… – залепетал Селиванов. – Я все время с вами. И вообще... – посмотрите, что он тут принес. У нас такого и нет ни у кого.

Товарищи из Москвы все никак не желали внять голосу разума.

– Как он вообще сумел проникнуть в здание? Черт те что тут у вас творится!

Потом они увидели масляный обогреватель, блестящий металлический термос и газету за 22 июня 200... года.

Селиванов с облегчением вздохнул. Дальнейшее было ему знакомо. Чекисты, конечно, понеслись вниз допрашивать часовых у входа, дежурных по этажу, надзирателей в коридоре. Естественно, все пугались, не понимая, о чем их тут спрашивают, и категорически заявляли, что мимо них не то что человек с печкой – муха пролететь не могла.

Наконец чекисты устали бегать и слушать про муху и сорвали голос. Они вернулись в карцер, откуда они забыли выставить Вениамина Карловича, выгнали его обратно в камеру и стали рассматривать незаконно доставленные туда вещи.

Больше всего их заинтересовала печка. Она напоминала чугунную батарею отопления, но была легкая, светло-серая, на колесиках и с двумя рычажками сбоку.

– Смотрите, – позвал успокоившийся Селиванов. – Тут буквы иностранные.

– «Сам-сунг», – прочитал чекист с усами.

– Сам – чего? – не понял Селиванов.

– Не наша она, – догадался чекист. – Бахметьев, говорите, притащил?

– Я ничего не говорю, – обиделся Селиванов. – Это шпион Штольц говорит…

– Значит, Бахметьев все-таки шпион! – осенило сразу обоих чекистов.

– Но как все-таки он сюда пробрался?! – удивились галифе.

– Значит, точно американский шпион, – осенило усы.

Они оба немного успокоились. Раз американский шпион – тогда понятно. Этот и сквозь стены пройдет – на то он и американский шпион.

Селиванову стало скучно. Какая разница, как пробрался. Главное, что за ним никак не уследишь и что он, этот американский шпион, теперь неизвестно что с Селивановым сделает за немца.

 Чекисты теперь разглядывали газетку, которую Вениамин Карлович обнаружил в кармане тулупа.

– Ничего не понимаю, – взволнованно говорили галифе. – Вроде газета ваша, средневолжская, только как-то странно.

– «Сабвуферы, тонирование», – прочитал Скворцов, перегнувшись через его плечо. – Это еще что за штука такая?

– «Лечение зубов, – продолжали галифе, и его брови полезли наверх, – светокомпозиты, металлокерамика. Доступные цены». Доступные цены? – повторил он, и его брови, казалось, уже покинули лоб. – Это как?

– А вот, – ткнул пальцем Селиванов. – «Девушки»… «средневолжские красавицы»… «красивые девушки». И телефоны даны, – озадаченно добавил он.

– Что бы это значило? – задумался Скворцов. – Может, ателье какое?

– Да нет, вы посмотрите, – тыкал пальцем Селиванов. – Телефоны-то какие. Раз, два, три, четыре, пять…

– Вышел зайчик погулять, – перебили его усы. – Я тоже считать умею.

– Да ведь телефоны восьми... то есть девятизначные. А у нас четырехзначные только.

– А вот, смотрите, – возбужденно перебил его Скворцов. – «Компьютерный набор, верстка, распечатка»… Это что, а? – жалобно спросил он.

– Я вам говорил, я вам говорил, – заикаясь от возбуждения, воскликнул Селиванов. – Там, где Бахметьев, там что-то… что-то… – Селиванов задумался. – У Бахметьева есть такая штука – компьютер называется. И там еще какая-то машинка печатает то, что на экране. И даже картинки.

– Вражеские листовки, прокламации? – обрадовались московские чекисты хором. – Значит, так: Бахметьева разыскать, квартиру обыскать, компьютер этот сюда доставить.

– Обыскивали уже, – безнадежно махнул рукой Селиванов. – Нету там ничего. Одни лекции.

– Значит, плохо искали! – заявил чекист в галифе.

Селиванов пожал плечам. Если они думают, что будут искать лучше…