Неисторический материализм, или ананасы для врага народа

Омар покосился на дубленку и окончательно уверовал, что Сергей Бахметьев – существо божественного происхождения. Между тем божество остановилось, набрало в грудь побольше воздуха и заорало страшным голосом еще одно мощное заклинание, доселе неизвестное египтологам:

– Сквор-цо-о-ов!!!

В глубине пирамиды раздалось неясное бормотанье и топот. Через несколько секунд в зал ворвался всклокоченный человек с сумасшедшими глазами и в неизвестной военной форме. Сулейман вытаращил глаза: он узнал этот мундир и штаны с галифе.

– Это – московский агент советской охранки! – шепнул он на ухо Хафезу. Хафез и сам видел раньше таких на фотографиях в газетах.

Он взглянул на ожившего фараона. Тот смотрел на советского агента с явным неодобрением. Видимо, он желал разделаться с этим невесть как забравшимся сюда агентом Москвы – наверное, в целях антирелигиозной пропаганды. Говорят, они там в Советском Союзе все безбожники! Он крепко взял Скворцова под руку, чтобы тот не убежал, и вся процессия двинулась к выходу.

Оказавшись на воле, Сергей зажмурился – он никогда раньше не видел столько света – и с наслаждением вдохнул свежий, напоенный незнакомыми ароматами воздух.

Когда он открыл глаза, он увидел поляну, окруженную зарослями, а на поляне – маленькие «форды» образца пятидесятых.

– Якши! Белль! Зер гут! – довольным голосом сказал он и залез в гостеприимно распахнувшую дверцы машину.

Через час обалдевший шофер подрулил к зданию университета.

Найденных в пирамиде людей со всем почетом устроили в лучших комнатах университетского общежития, приставив к ним в качестве обслуги двух любопытных студентов. Правда, им забыли прислать поесть, видимо, решив, что раз уж они обходились без еды семь тысяч лет, то она им вообще не нужна.

Сергей подошел к окну. С третьего этажа открывался прелестный вид на город с небольшими мазаными домами и восточным базаром неподалеку от общежития.

Хафез с Омаром между тем, не жалея ног, извещали ученое сообщество о сделанных ими находках и о доставленном, невзирая на трудности и опасности, земном воплощении скифско-африканского фараона. Правда, фараона из-под самого его носа чуть не умыкнул московский шпион. «Красная рука Москвы», – вздохнул Хафез.

Зачем Москве понадобился их фараон, египетским профессорам было не совсем ясно, но про «руку Москвы» они прекрасно поняли.

Никогда еще в провинциальном египетском университете не было так оживленно. Весь ученый и неученый состав собрался в единственном большом помещении, предназначенном для лекций. Что делать с фараоном, никто себе не представлял, но всем хотелось на него посмотреть.

Решив, что фараона надо встречать почтительно, они приготовили для него кресло, притащенное из ректорского кабинета, и поставили на стол наскоро собранное угощение. Сам глава городской администрации скромно приготовил для себя стул. Изнывавшего от скуки и голода Сергея, который не выпускал из рук золотой жезл, доставили туда со всеми возможными почестями и усадили в кресло, почтительно кланяясь. Скворцова в кресло не посадили, посмотрели на него хмуро и пристроили в углу, далеко от еды. «Так тебе и надо, – злорадно подумал Сергей. – И так весь пакет сожрал».

Сергей примерился к самому спелому банану и взял его с большого блюда. Ученое сообщество зашевелилось, достало блокноты и, замерев, наблюдало, как Сергей его чистит. Не обращая внимания, что как минимум шестьдесят человек смотрят ему в рот, он с наслаждением откусил большой кусок.

– Он ест! – благоговейно пронеслось по залу, и все шестьдесят человек застрочили авторучками в блокнотах.

Хафез тем временем рассказывал, при каких обстоятельствах был найден прародитель, поедающий сейчас банан. Прародитель дремал в кресле, наслаждаясь едой, и покачивал головой.

К тому времени как Хафез закончил говорить, Сергей успел съесть пару лепешек и повелительно ткнул в его сторону жезлом.

– Каля-баля! – важно сказал он. – Бай-бай! И мыться! – он изобразил жестами, что хочет спать.

– Он говорит! – снова прошелестело в зале, и перья опять забегали по блокнотам.

Глава городской администрации решил, что дальше он единолично будет общаться с фараоном, который выглядел вполне благодушным, особенно когда поел. Он сказал, что, не желая отягчать расходами городскую казну, решил поселить высокого гостя у себя дома. При этом он поглядывал на золотой жезл и прикидывал, много ли золота осталось у фараона. Обрадованные ученые мужи, которые решительно не знали, как вести себя с прародителем, согласились.

На следующий день было решено повезти его в окрестности Каира, показать ему усыпальницы его потомков. Скворцова же, которого за покушение на фараона следовало бы просто зарезать, отвели в полицию. С Москвой в то время у Египта как раз налаживались неплохие отношения, поэтому решено было их не портить, а Скворцова отправить домой с ближайшим самолетом.

XXVI