Неисторический материализм, или ананасы для врага народа

– Как в учколлекторе? – удивился Андрей.

– Да вот так, – усмехнулся Сергей. – Убедил Дьяконова, что компьютеры необходимы для учебного процесса, – я деду учебный фильм по физике показал. И рассказал, как подсоединять сеть. Вот они и шуруют теперь – ищут компьютеры и возмущаются, что их в продаже нет. А в учколлекторе их уже сумасшедшими считают.

– Так какой у нас там рейтинг по достижениям мировой цивилизации? – переварив услышанное, спросил Барсова Андрей.

Барсов тяжело вздохнул.

– Прокладки! – трагическим контральто произнес он.

Сергей с Андреем одновременно рухнули в кресла.

– Что?! – не веря своим ушам, переспросил Андрей. Барсов повернулся к Сергею.

– Ты доставлял своей Марине прокладки, дамский угодник?

– Было дело, – согласился Сергей. – Вы сами благословили.

Барсов кивнул. Список забираемых Сергеем вещей, помимо тех, которые он сам рекомендовал, он всегда тщательно проверял.

– Марина поделилась с подругами, и те только и рассказывают друг другу о прокладках, – пожаловался возмущенный до глубины души Барсов. Ему было до слез обидно за мировую цивилизацию и технический прогресс.

– То-то она мне их целую кучу заказала, – сообразил Сергей.

Катюша, до сих пор тихо сидевшая за компьютером в углу, тоже подала голос.

– Ну и чего вы удивляетесь? – спросила она. – Я, например, без ваших компьютеров тоже прекрасно проживу, хоть сейчас, и даже с большим удовольствием. Но попробуйте лишить меня прокладок…

Барсов всполошился.

– Ты, Катюшенька, давай-ка базу данных заполняй. Не забивай себе голову всякой ерундой.

– Прокладки – это не ерунда, – отрезала Катюша и снова погрузилась в компьютер.

– Мы и не посягаем на святое, – саркастически пробурчал Андрей. Катюша сердито сверкнула на него глазами из-за монитора. Сергей встрепенулся.

– Так это ж только женщины, – обрадовано сказал он. – А мужчинам-то прокладки не нужны!

– Глубокая мысль, – согласился Андрей. – А главное – оригинальная.

– Боюсь, что поводов для проявлений мужского шовинизма у нас мало, так что не резвись, – осадил его Барсов.

– Только не говорите, что мужчины тащатся от туалетной бумаги или резиновых женщин, – попросил Сергей.

– Нет, что ты, Сережа, – успокоил его Барсов. – Они, как ты изволишь выражаться, тащатся от шариковых ручек, особенно в прозрачном корпусе, и от пластиковых пакетов. Вероятно, потому, что резиновых женщин ты туда не завозил. Впрочем, пластиковые пакеты женщинам тоже нравятся. Так что электронные калькуляторы у них на третьем месте, и то слава Богу, – тяжело вздохнул Анатолий Васильевич. – Следующим номером будем перебрасывать автомобиль. Джип «лендровер», – сообщил он. – А теперь, Сереженька, поработаем-ка мы над твоей речью на юбилее вашего пединститута. Запишешься ты у нас в ораторы.

Сергей уже не сопротивлялся.

XVI

Пединституту исполнялось пятнадцать лет со дня основания. Отцы города этим очень гордились, тем более что волею судеб в Средневолжске оказались бесценные научные кадры из так называемых немцев Поволжья, которых заманили в Россию без малого двести лет назад.  Позже, в гражданскую и в Отечественную, их сослали сюда из всех советских земель, чтобы находились перед державным оком и не шалили. Среди них оказалось много людей интеллигентных и даже два профессора: один – физики, другой – биологии. Этим местный первый секретарь горкома партии Средневолжска необычайно гордился, будто сам профессоров взлелеял и выучил. И теперь при каждом удобном случае напоминал жителям города, что он, советский городской глава, человек прогрессивный, умеет ценить интеллигенцию. Хотя она есть предательская прослойка общества по сравнению с передовым пролетариатом, который мигом осуществит свою диктатуру, если эта интеллигенция возомнит о себе слишком много. Мнить о себе первый секретарь никому не позволял, но профессорами пользовался как флагом, помахав которым при случае, он задвигал его обратно и напрочь о нем забывал.

Праздновать юбилей пединститута хотели сначала в актовом зале. Но примерно за месяц до юбилея профессор биологии Иван Сергеевич Бородин сумел опубликовать свой труд по орнитологии в московском журнале. Секретарь узнал об этом случайно, от своего помощника, в обязанности которого входило следить за центральной прессой. Тот увидел знакомую фамилию, фыркнул и сунул ее под нос секретарю:

– Выскочка! – возмущенно квохтал он. – В обход нас в Москву сунулся. Вы давали ему разрешение, Аркадий Феофанович?

Аркадий Феофанович вызвал к себе Бородина и долго распекал его за то, что сей труд не был вначале представлен пред его светлые очи на предмет дальнейшего благословения.

– А разве вы разбираетесь в орнитологии? – наивно спросил Бородин секретаря.

– Я – коммунист, – напыщенно ответил сей достойный муж.

– А я-то думал, с кем мне проконсультироваться по поводу роли магнитных колебаний в определении путей миграции перелетных птиц! – обрадовался Бородин. – А что, все коммунисты уже изучили этот вопрос? А то мировая наука…