Неистовые сердца (ЛП)

— Ты так думаешь только потому, что никогда не видела Неблагих в облике.

Я снова перевела взгляд на его лицо.

— Разве это не то, кто я есть, Лили? Неблагой.

Он произнес это слово медленно, согласные слетали с его языка. Впервые в его произношении не было кислой интонации.

Мои губы, должно быть, приоткрылись от шока, потому что дерзкая усмешка изогнула его рот. Сколькими улыбками он одарил меня за одну ночь?

Большим пальцем он задел мой подбородок, скользнул вниз по центру горла, опустился во впадинку моей ключицы и переместился к моему плечу. Он зацепил им тонкую бретельку моей комбинации и снял её, затем наклонился и поцеловал то место, где она лежала. А затем он провёл щетинистой челюстью и потянул зубами другую бретельку вниз. Я откинула голову назад и закрыла глаза, стон сорвался с моих губ.

Медленно он опустился на меня, пока каждый дюйм наших тел не соединился. Когда он придвинулся ко мне, мои трусики скользнули вверх по бёдрам, и я задрожала.

«Каджика, я никогда…». Я запнулась, когда его джинсы натёрли мою чувствительную кожу.

Он оторвал губы от моего рта и перекатился на бок, задержав ладонь на смятом шёлке.

— У тебя никогда не было чего?

Я чувствовала себя близкой к точке воспламенения. «Эм… не делала это».

Его брови нахмурились.

— Не спала с мужчиной?

Он провёл мозолистой рукой по шёлку и вниз по длине моего обнажённого бедра.

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

Жар прилил к моим щекам, и ниже. «Нет». Потеря девственности была на первом месте в моём списке желаний.

Продолжая ласкать мою кожу, он спросил:

— Что такое список желаний?

«То, что ты хочешь сделать перед смертью».

Его рука застыла на месте.

— Ты не умрешь.

«Все когда-нибудь умирают».

Он перевернулся на спину и уставился в потолок, вдыхая кислород, который, казалось, иссяк.

Я повернулась на бок и положила открытую ладонь ему на пупок. «Не сердись на меня, Каджика».

Он вздохнул, долго и глубоко. Наконец, он посмотрел на меня.

— Я знаю, что у каждого есть начало, середина и конец, Лили, но это не значит, что я хочу сосредоточиться на конце.

Он обхватил мои пальцы своими, но не убрал мою руку со своего живота.

— И я, конечно, не хочу заниматься с тобой любовью, потому что это входит в какой-то список дел.

Я прикусила губу.

— Ты планировала лечь с кем попало?

Я покраснела. «Конечно, нет».

Он снова вздохнул, а затем потянул меня за руку, пока я не потеряла равновесие и не упала на него сверху.

Его дыхание коснулось моего носа и подбородка.

— Геджайве, я хотел тебя так много лун, ма мика.

«Мамика?»

Он смотрел на меня с тем же удивлением, с каким ребёнок смотрит на ночное небо, полное звёзд.

— Моя красавица. Ма. Мика, — медленно повторил он.

Никто никогда раньше не называл меня моей-кем-нибудь. Мои ресницы затрепетали.

Он провёл моей ладонью по своему бьющемуся сердцу.

— Теперь оно принадлежит тебе. Не разбивай его.

Жар вспыхнул у меня под пупком. «Никогда».

Он улыбнулся.

Снова.

И потом он поцеловал меня.

Снова

А потом он занялся со мной любовью.

Один раз.

А потом ещё раз.

ГЛАВА 37. СТРАХ

Я проснулась от стука в дверь моей спальни, а затем от громкого голоса:

— Лили! Открой! — за которым последовал другой голос, говорящий моему брату оставить меня в покое.

Я рывком приняла сидячее положение, моргая от яркого света, льющегося сквозь зияющую занавеску. Воспоминания о проведённой ночи нахлынули на меня, и я повернулась к другой стороне кровати. Подушка была смятой, но холодной.

Когда ушёл Каджика? Спал ли он вообще?

Я провела рукой по своему пульсирующему лбу, но затем опустила руку на живот, который горел совершенно новым огнём. Мои ноги чуть не подкосились, когда ступни соприкоснулись с ковром. Я присела, чтобы поднять свою сорочку, и в моей голове пронеслась череда проклятий. Каджика сказал, что это будет больно, и, чёрт возьми, он был прав. Я натянула кусок чёрного шелка и захромала к своей двери. Я отперла её и слегка приоткрыла.

Эйс вытянул шею, желая заглянуть мне за спину.

— Самолет готов. Мы уезжаем.

Я втянула воздух, потому что не проверила комнату на предмет компрометирующих улик прошлой ночи. К счастью, когда я всё-таки повернулась, я не нашла ни одного потерявшегося носка или боксеров.

— У тебя был матч по борьбе со своими простынями? — спросил он.

Пальцы Кэт сомкнулись на бицепсе её мужа.

— Эйс, дай ей одеться, — увещевала она его, но уголки её рта тронула улыбка.

Она знала.

Если она знала, то и мой брат знал. Лусионага, должно быть, видел, как Каджика вошёл в мою комнату, и сообщил об этом.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

«Я плохо спала», — показала я, пытаясь сделать вид, что у меня была беспокойная ночь.

Эйс бросил на меня взгляд, от которого всё моё лицо вспыхнуло.

— Где охотник?

Я покраснела ещё сильнее.

— Очевидно, его здесь нет, — сказала Кэт, пытаясь оттащить его.