Неистовый (СИ)

- Слушай, я знаю, что был ужасен с тобой, но я хочу хотя бы извиниться за все, - почти умоляю я, умирая от собственной беспомощности.

- Я давно простила тебя, потому что любила когда-то, и у нас было много хорошего вначале. Просто потом стало так плохо, что я решила уйти, чтоб не забыть это хорошее и почему влюбилась в тебя.

* * *

Лера сейчас как колюще-режущее оружие, а ее взгляд гораздо острее моей хваленой катаны, перед которой любой самурай преклонит колено. Но мне все равно хочется, чтоб произошел конец света и мы застряли на этой крыше навсегда. Пусть не останется ничего, ведь тогда мы будем вынуждены умереть в объятиях друг друга. Я давно понял, что лучше сдохнуть, держа ее за руку, чем прожить целую жизнь, но без моей Леры.

Не могу так больше! Сокращаю расстояние между нами настолько критически, что мы почти сталкиваемся носами. Протягиваю руку и уже собираюсь убрать за ухо прядь волос, которую ветер паутинкой разметал по её лицу. Я его ровно таким и запомнил - даже морщинок новых не появилось. Меня обрывает ее горячий, жалобный шепот:

- Только не трогай меня, иначе я закричу.

- Тебя никто не услышит здесь, - тоже шепчу я, потому что кричать, когда она так близко, просто нет смысла. - Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтоб понимать, что эти слова только подстегивают сделать обратное. Значит, ты этого хочешь?

- Я не переживу второго раунда, - выдыхает она, не сводя с меня глаз.

Ее глаза цветом сравнялись с серым грозовым небом, которое вот-вот скрепит наш новый союз босса и секретарши ледяным дождем. Роюсь в самых глубинах, считывая эмоции. Откидываю страх, боль и обиду и нахожу отзвуки вожделения. Ее психика блокирует воспоминания, а тело все помнит. Мы могли принести друг другу такое острое удовольствие, что можно было загнуться. До сих пор помню, как сердце разгонялось до двухсот ударов в минуту, когда «мотор» почти останавливался, захлебываясь кровью.

У меня было много женщин. Очень много, включая всякую экзотику типа негритянок цвета эбенового дерева и фарфоровых японочек, но, только встретив случайно Леру, я осознал, что был вынужденным воздержанцем, которого кормили пресной, вываренной едой без специй. Не знаю, почему так вышло. Магия. Колдовство. Шаманизм. Или любовь. Больная, разбившая нас на части.

- Давай заключим сделку, - предлагаю, я, чувствуя, что Лера хочет поиграть, но пока лайтово, чтоб самой не заметить, как снова втянулась.

- Артём, - опять почти умоляет она, подрастеряв холодности и жесткость.

Знает, что может сорваться и пытается вновь переложить ответственность за безумие на меня. Понятно, что она не ходила монашкой все пять лет разлуки. Мужики у моей крошки были, но я уверен, что она ни с кем не испытала и сотой части того, что давал ей я. И Лера просто не может не хотеть испытать все это снова, хоть и держится. Достойная пара. Достойный соперник. У нас было разное.

- Да ладно тебе, - улыбаюсь я. Как тогда, под дождем. - Все просто, и тебе ничего не будет стоить. Ты сама коснешься меня.

Смотрит на меня ошалелыми глазами, и я понимаю, что внезапно предложил то, что она и сама страстно хочет сделать. Как же будоражит ее наряд: белый верх, черный низ. Казенно и безвкусно, только зеленого шуршащего шарфика не хватает.

- Тёма, я прошу тебя…, - вновь упирается Лера, но она никогда не могла мне противостоять. Или просто не хотела?

- Ничего такого, все будет целомудренно! Возьми меня за руку, а я взамен пообещаю, что твои рабочие будни будут проходить без моих домогательств.

Смотрит на меня, пытаясь нащупать, что стоит за этой очень простой договоренностью. Я почти утонул, когда мне было пять. Я до сих пор помню, каково это — не видеть ничего, кроме серой водяной громадины, которая смыкается над твоей головой. Сейчас я чувствую себя точно так же, только тону на суше. Тону в ее глазах. Опять.

Колеблется, а потом резким движением хватает меня за руку. Ее пальцы выбивают дрожь. Я отлично контролирую свое тело и потому даже сейчас внешне спокоен, но внутри меня трясет словно эпилептика. Я сейчас - снайпер. Не тороплюсь, не рвусь. Даю ей время привыкнуть. Лера держит меня за руку и продолжат смотреть так, что сердце становится, как кукла Вуду - все в иголках. Медленно-медленно укладываю большой палец на ее четыре. Вздрагивает, но руки не отдергивает, хотя для нее это словно держать ладонь над открытым огнем.

Мягко поглаживаю Лерины пальчики и понимаю, что дико хочу ее обнять и наполнить легкие запахом ее волос - сейчас прокурено-сладким. А потом хочу увести за собой. Привести к себе, раздеть и любить до изнеможения.