Неистовый (СИ)

Сидит на бетонном ограждении и курит. Точнее, плачет и курит, пока ветер сдувает с красивого лица пряди непривычно темных волос. Возраст пошел ей на пользу: если раньше это была кукольная красота, то теперь она приобрела нотки аристократичности. Лера, словно коньяк «Hardy Perfection», с годами становится только лучше. Сколько бессонных ночей я провел, пытаясь представить, какой она стала. Я рисовал в воображении ее изменившийся образ, а потом начинал представлять чужие руки на ее теле. После часа-другого таких ментальных упражнений я в приступе бесноватого гнева начинал разносить квартиру.

- Из-за меня плачешь? - спрашиваю я, остановившись шагах в двадцати от нее.

Одному Будде известно, каких сил мне стоит быть так близко к ней и не коснуться. Чувствую себя голодным псом, у которого брюхо к позвоночнику прилипло, а хозяин все запрещает подходить к миске с едой.

- Нет, из-за тебя уже все выплакала, - отвечает зло, наскоро утирая слезы кончиками пальцев.

- Но ведь и счастливые слезы тоже были.

Я сглатываю, вспомнив дивное сочетание струящихся по щекам слез и счастливой улыбки, что играет на ее губах. Я его часто наблюдал после завершения наших многочасовых игр, после которых плоть была на грани истощения, а все чувства находились в крайней степени взбудораженности.

- Да, хорошо тоже было, - бросает сухо.

Боится воспоминаний, а потому описывает экстаз словом «хорошо».

- Почему же ты просто сбежала, раз не все было так плохо? - выпаливаю я то, что терзало меня хуже бесконечного сэппуку.

- Я никогда не могла уйти от тебя в открытую! - выкрикивает она, яростно втаптывая окурок в бетон. - Но мы сжигали друг друга, и кто-то должен был это прекратить. Тебе было больно…И мне тоже.

- И что ж вновь не сбежала, когда увидела, кто твой новый босс? - спрашиваю я, сдобрив вопрос хорошей порцией сарказма.

Она выуживает пальцами, которые бьет крупная дрожь, очередную сигарету из пачки, заталкивает ее в рот и долго, и безрезультатно чиркает колесиком зажигалки. Я забираю у нее зажигалку, вскользь коснувшись привычно ледяных пальцев, и помогаю прикурить.

- Можно мне тоже? - спрашиваю я, хотя бросил «травиться» пару лет назад.

- У тебя нет своих? - Вскидывает на меня удивленный взгляд.

- Нет, я бросил, - отвечаю я, забыв уточнить, что сейчас хочу сигарету именно из ее рта.

Молча протягивает мне пачку. Вытаскиваю сигарету, вновь коснувшись любимых пальчиков. Уже намеренно.

Дымим. Сердце мое тлеет, как сигарета в пальцах. Уверен, что у нее так же.

- Тём, мне деньги нужны, - пускается она в туманные объяснения своего внезапного появления, - иначе я бы уже положила тебе на стол заявление об увольнении.

Меня больно резанул ее тон. Я для Леры теперь гангренозная конечность, от которой нужно поскорее избавиться, чтоб не сдохнуть.

- Зачем тебе бабки? - спрашиваю я, готовый купить ее расположение за любую сумму.

- Это не твое дело, - осаживает меня, напоминая, чтобы я держал дистанцию. - Мои проблемы и моя жизнь - уже не твое дело!

- Но я всегда решал все твои проблемы, и ты не жаловалась, - парирую я.

Ну правда, я ведь честно взял на себя всю ответственность за нее. Ладно, почти всю.

- Решал, - кивает она, бросив на меня уничтожающий взгляд, - а потом становился самой главной и нерешаемой.

- Неужели было так плохо? - восклицаю я, опаленный ее тоном и словами.

- Бывало по-разному, - говорит она уже мягче. - Ты знаешь, что я умирала по тебе первое время, а потом ты все испортил.

Этот упрек - хлесткий как хорошая пощечина. Он как удар под дых, который заставляет согнуться пополам и скулить от острой боли. Обезумевший от неё грызусь в ответ:

- Если попытаешься уволиться, то я сделаю все, чтоб в приличное место с хорошей зарплатой тебя не приняли даже полы мыть. Придется идти в эскорт. Ты бы была в нем хороша!

- В этом твоя проблема, Тём! Ты всегда мной манипулировал.

Беззвучно плачет, а ветер выполняет мою работу - утирает ее слезы.

- А ты владела мной безгранично, - почти выкрикиваю я, и ветер смешивает мой гнев с ее слезами.

- Это меня всегда и пугало в наших отношениях! Вечная гонка за пальму первенства, где каждый пытался доказать, что владеет другим. Только способы у нас были разные.

- Я любил тебя безумно.

Нет, Лерочка, не любил. Я люблю тебя безумно и ничего не могу с этим поделать.

- И я любила! - выкрикивает она не менее яростно. - Так любила, что умирала от страсти и ревности. Но мы оба обезумели и стали делать друг другу очень больно.

- Но всё еще можно исправить, - хватаюсь я за соломинку.

- Нечего исправлять, - убивает меня Лера всего двумя словами. - У нас с тобой даже взгляды на семью разные.

- Но ты могла просто поговорить со мной! - не унимаюсь я.

- И ты бы меня отпустил? - спрашивает она с надеждой, поняв мои слова абсолютно неправильно.

- Никогда, - отвечаю хлестко.

Тогда бы не отпустил, и сейчас не отпущу. Наизнанку вывернусь, а докажу, что могу быть другим и все хорошее, что между нами было, еще можно вернуть.

- Вот видишь, - укоряет меня так горько, что вкус крепких сигарет, который наполняет мой рот, начинает казаться сиропно-сладким.