Неистовый (СИ)

- Да, - шепчет она притихнув.

- Я позабочусь о вас обоих. Все будет хорошо, - обещаю я ей и добавляю: - Завтра после работы у нас сессия.

Глава 11. ОНА

Поджимаю пальчики внутри туфель - не потому, что мне в них адски неудобно, а скорее из-за антуража, который заставляет обливаться потом и нон-стоп гореть стыдливым румянцем. И в то же время едва могу усидеть на краешке кресла, так мне не терпится довериться его рукам и приказам. Моя личность словно развалилась на две половинки. Забитую пуританку Валерию пытается изгнать бесстыдная Саба, которая ест жизнь большой ложкой, курит в жесточайший затяг и мечтает, чтобы он уже сделал с ней абсолютно все, что хочет.

Только лишь нахождение в так называемой VIP-игровой заставляет воображение беситься, а низ живота — сжиматься от предвкушения. Стены здесь полностью покрыты зеркальными панелями - куда ни кинь взгляд, везде наши отражения: моё, пылающее малиновым румянцем и зажатое, и его, вальяжно развалившееся в кресле и пускающее синеватый дымок, благоухающий чем-то сладковато-восточным.

- Сними туфли, - бросает Артём, видя, как я скребу их пальцами изнутри.

Смущенно опускаю глаза, попутно скользнув взглядом по его величавой фигуре, и, не выходя из роли грациозной кошечки, выскальзываю из красных туфелек. По тону и стилю они почти слились с мягкой кожаной обивкой, покрывающей пол. Мне хочется подчиняться каждому мановению его ресниц. И в то же время я мечтаю быть как Артём. Для меня он бог, который почтил нашу грешную землю своим присутствием.

- Хочу знать все о твоем опыте, - проговаривает он глубоким шаманским голосом, который потихоньку вводит меня в транс.

Хоть я и сообразила, о каком опыте он спрашивает, все же чувствую себя как на собеседовании. Артём слишком уж серьезно относится к моей подготовке к сессии, чтобы во время нее ни происходило.

- У меня был всего один парень, - бормочу я, чувствуя, как загораются уши.

- Хм, - фыркает он и затягивается так глубоко, что на месте щек образуются провалы, а скулы становятся острее бритвы.

Я уже готова броситься к своему Мастеру и пасть на колени у его ног, но, как примерная, девочка сижу на месте - на краешке кресла. Балансирую, упершись пальцами ног в мягкий настил. Мама бесконечно повторяла, что я сижу по-дурацки, а вот Артёму моя привычка присаживаться на самый краешек кажется сексапильной.

- Это плохо? - настораживаюсь я, стыдясь своего скудного опыта.

- Неа, - протягивает он небрежно и выпускает из красивых, чувственных губ пару дымных колечек, которые повисают перед моим носом. - Просто ты ничего не знаешь о своем теле. Я помогу тебе его познать, но для этого мне нужна кое-какая вводная информация. У тебя был опыт анального секса?

От такого вопроса у меня перехватывает дыхание, а пульс взлетает до небес. Мне о таком даже подумать стыдно, а Артём всерьез предполагает, что я этим занималась.

- Нет, - впиваюсь отросшими ногтями в край кожаного кресла, которое противно скрипит, соприкасаясь с влажными подушечками пальцев.

- Для тебя это табу? - спрашивает он с токсичной, но довольной улыбкой на губах.

- Не знаю, - честно отвечаю я и вскидываю на него глаза. - Это приятно?

Провожу рукой по шее - на ней пока нет ошейника, и я могу без разрешения смотреть ему в глаза. Их заводящая темнота распыляет меня на атомы.

- Смотря с кем, - отвечает многозначительно, а потом резко переходит к следующему пункту позорного списка: - А оральный секс был?

- Нет, - вновь бормочу я себе под нос.

Мне хочется съежиться от стыда, но нужно держать баланс, чтобы не свалиться к его ногам раньше времени.

- Что за дегенерат был твой бывший, что не пожелал, чтобы твои сексапильные губки коснулись его святая святых? - выдает Артём своеобразный комплимент и продолжает снимать с меня слои скромности: - И тебя тоже не радовал «десертом», от которого девочки начинают резко молиться всем богам?

- Нет, - я становлюсь краснее мягкого пола.

- Знаешь, дети не просто так суют всё в рот. Они таким образом познают мир. И это реально неплохой способ познакомиться с чем-то новым. Хотела бы познать мужское тело ртом? Самые нежные и чувствительные его части?

Артём соединяет попарно кончики астеничных пальцев и подпирает этой конструкцией подбородок с мужественной ямочкой. Смотрит на меня пытливым взглядом, а губы кривятся в довольной ухмылке. Он явно наслаждается моим смущением.

Сижу и глупо улыбаюсь. Я всегда так улыбаюсь, когда мне неловко или откровенно стыдно. От сессии я ожидала чего угодно, но никак не расспросов о моих отношениях с бывшим парнем.

- Да, - отвечаю еле слышно, облизнув сухие, как бумага, губы. - Но я не знаю как…

- Я тебя научу, - проговаривает Артём будничным тоном, но огромные зрачки выдают в нем наркомана, который измучился в ожидании дозы. - Твой парень трахал тебя чем-либо, кроме члена? Игрушками, пальцами?

Голова закружилась, и я чуть качнулась вперед. Его бесстыдные вопросы - это мощная кувалда, которая разносит мой купол скромности в мельчайшую стеклянную пыль.