Неистовый узник

Николай споткнулся о бордюр перед щебеночной дорожкой, потерял равновесие и загремел, не добежав до угла здания. Илья уже настиг его. Пробил тараном, когда тот встал, но еще не разогнулся. Оба вонзились в фундамент. Боль была адская, но кости, кажется, выдержали. Илья первым вскочил на ноги, схватил Николая за шиворот. Тот еще не оправился после удушения, кашлял, не мог прийти в себя. Но ударили одновременно. Живот прожгла боль, дышать стало трудно. Но Николаю досталось больше – удар по челюсти опять отбросил его на фундамент, он ударился затылком. Рассвирепевший от боли Илья схватил его за шиворот обеими руками, швырнул к крыльцу. У диверсанта разъезжались ноги, он уже почти не сопротивлялся. На него обрушивались тяжелые удары – в челюсть, в грудь. Он шатался и при этом еще ухитрялся презрительно усмехаться. Ну все, достал! Последний удар – в перекошенную пасть, и мир куда-то поплыл, хотя, если честно, он уже не казался этой ночью безнадежным и мрачным…

Когда товарищи добежали до места последней битвы, Николай лежал под крыльцом, давясь рвотой, конечности судорожно подрагивали. Илья попытался подняться, и его тут же подхватили чьи-то руки, не дали расквасить нос.

– Смотри-ка, он еще улыбается, – подметил Беженцев. – Молчит и улыбается, Мона Лиза, блин! Нас не мог заранее предупредить, куда собрался? Обязательно все нужно делать в последний момент?

– А я вообще в шоке, – восхищенно пробормотал Латышевич. – Ситуация меняется так быстро, что не успеваешь охреневать.

– Эй, командир, ты вообще в порядке? – потряс его за плечо Фещенко и стал пытливо заглядывать в глаза, слепя фонарем. – Ты хуже, чем страшная картинка на сигаретах.

Илья чувствовал, как его разбирает смех. Он оперся о Ромкино плечо, покрутил шеей, на которой еще ощущалась удавка диверсанта, – не выдержал, засмеялся…

– Ну ты и красавец, заходи, – сделал вальяжный приглашающий жест комбат Караба.

– В каком смысле красавец, товарищ майор? – переступая порог, улыбнулся Илья.

– А в зеркало давно смотрел? – рассмеялся майор. Он находился сегодня в приподнятом расположении духа, шутил, а главное, не метался из угла в угол, как загнанный шакал. – Ладно, не обращай внимания, «фонари» украшают мужчину. Ты реально красавец, Ткач, в одиночку вычислил диверсантов и даже доставил одного на блюдечке с голубой каемочкой. Остальные не нужны – обычные отморозки-исполнители. Помогли товарищи, не спорю, гм… кстати, вовремя они появились, да? Прокопайся твои подчиненные еще минуту, и все могло окончиться не так жизнерадостно, согласен?

– Я проведу с ними воспитательную работу, – пообещал Илья. – Надеюсь, в остальном все нормально?

– Да, твой протеже уже дает показания. Разрабатывал операцию и готовил группу к засылке некий майор СБУ Зейдлиц Виктор Акимович. В планах группы были подрывы двух ГРС, а затем переправка в Донецк, где планировалось несколько акций по устранению важных лиц в политическом руководстве республики. Ты вовремя позвонил вчера ночью, Илья. Подкрепления к ГРС подойти не успели, но «начкар» поднял в ружье отдыхающую и бодрствующую смены, и они вовремя пришли на усиление постов – диверсанты уже просачивались на территорию. Удивительно, как от такой пальбы там ничего не взорвалось. Их отогнали, ты уже в курсе. Эти твари успели бросить несколько гранат, но они взорвались, по счастью, на участке, который сутками ранее обесточили и перекрыли заслонками – ремонтировать собирались трубопровод. Теперь уж точно придется ремонтировать… Им удалось уйти, там кусты и заброшенные здания, но ты их, как выяснилось, уже ждал… В общем, все хорошо, что хорошо кончается. Молодец, Илья, так держать, наш спецназ – лучший спецназ в мире, – поощрительно похлопал подчиненного по плечу комбат.

– Кстати, Богдан Мстиславович, насчет лучшего спецназа… – Илья, не моргая, смотрел в глаза начальству. – В нашем батальоне принято сдерживать обещание? Я обезвредил диверсионную группу, взорвавшую Щучинскую ГРС. Вы обещали, что, если я это сделаю, позволите мне пойти с группой в тыл врага, ликвидировать концлагерь в Беленске и… завершить кое-какие личные дела.

– Во-первых, – нахмурился комбат, – я не давал тебе никаких конкретных обещаний, а только обещал подумать. Во-вторых, я подумал…

– И?

– Так, в каком военном училище тебя учили перебивать старших?

– Виноват, товарищ майор.