Неистовый узник

– Неужели? – рассмеялся Николай. До него начинало доходить, что происходит. – А мне вот кажется, что ты здесь один. Пока, во всяком случае, один. Шибко умный, старлей, да? Все понял, во всем разобрался. Мы где-то прокололись, раз ты нас так легко вычислил?

Илья промолчал. Он вытаскивал доску из-за фундамента – тяжелую, липкую, унизанную гвоздями. Подтащил ее к себе, уселся на колени.

– Эй, приятель, ты что там делаешь? – ехидно продолжал Николай. – Используешь подручные материалы? Патроны кончились? Что же ты так необдуманно-то? Вроде не дурак, а запастись боеприпасами не подумал.

– Колян, давай кончать его скорее, – хрипло вымолвил сообщник диверсанта, вставляя в автомат свежий магазин.

– Ты охренел, Моргун! – отозвался Николай. – На этого парня вся надежда. Эй, никому не стрелять! Живьем брать! Он нас прикроет – нам еще из этого города ноги делать. Поднимайтесь, хлопцы, времени нет, сейчас слетится стая. Да не трусьте вы, у него патроны кончились.

«Просто замечательно, – подумал Илья. – Сейчас тебя вырубят и используют в качестве живого щита. Не станут же свои в тебя стрелять. Загрузятся в «Ниву» и попытаются вырваться из города». Он медленно поднимался, сжимая доску и выпрямляя ноги. Трое подходили. Нечеткие силуэты колебались в ночном воздухе.

– Опаньки! – рассмеялся Калаченко. – На мечах будем сражаться? Может, выпьем, старлей? А что, у нас неплохо тогда получилось, душевно посидели, наладили, так сказать, добрососедские отношения.

– Что же ты творишь, сука? – прохрипел Илья. – На хрена ты это делаешь? Удовольствие доставляет убивать людей? Ты же местный, ты же сам с востока…

– А я художник, – продолжал издеваться Николай. – Я так мир вижу. Вперед, хлопцы, взять его! Да шкурку не повредите!

Трое бросились в атаку. Илья был уже наготове – закручивающее движение, выброс обеих рук! Доска помчалась с разворотом параллельно земле, снесла рослого парня, который уже собирался сделать финальный прыжок. Его, похоже, проткнули гвозди – он истошно закричал и куда-то отвалился. Остальные уже были рядом, сбили Илью, он полетел вперед спиной, хорошо, что успел сгруппироваться, прижать подбородок к груди, перевернулся в воздухе, ударил пяткой, попал в кого-то. Другой навалился на него, сжимая предплечьями горло, давил, пыхтел. Похоже, Калаченко. Илья извивался – ведь придушит же, мать его! Снова пришлось сгруппироваться, раскачаться на спине, как на качелях. Рывок с забрасыванием ног – и он обхватил бедрами вражескую голову! Николай зарычал, удавка на горле ослабла. Илья давил, Николай задыхался. Толчок – и диверсант покатился, выхаркивая кровавую рвоту. Дозрел второй, дозрел долговязый, получивший доской, и дружно атаковали вместо выбывшего Николая. Илья получил по бедру, вспыхнула челюсть – хорошо хоть язык не откусил! Злость не отпускала, он еще не выдохся – вскочил, стряхивая с себя прилипших диверсантов, начал наносить удары, большинство из которых поражали пустоту. Но не все – он врезал кому-то в ухо, и враг завертелся, крича, как оглашенный.

– Петро, кончай его! Дольше возиться будем!

Илья с запозданием обнаружил, что долговязый нагибается, чтобы поднять автомат. Сбить его с ног он уже не успевал, поэтому метнулся в сторону. И вдруг загремели, захлопали выстрелы! Еще одна компания рвалась через решетку на участок Калаченко. Ну, наконец-то, добрались со всеми перекурами! Долговязый автоматчик, крича от страха, завертелся, не соображая, куда стрелять. Пуля попала ему в живот. Он согнулся пополам, выронив оружие, вторая пробила черепную кость, повалила. Запрыгал, как козлик, его сообщник – метнулся прочь, но далеко не ушел, пули разорвали ткань на спине, брызнула кровь. Он рухнул, разбросав руки. Илья пришел в себя и тут же забыл про боль. На участок через сетку лезли трое – гвардейцы с большой дороги, чтоб их! Беженцев, Фещенко, Латышевич. Неужели проснулись! Он радостно засмеялся и вдруг уловил движение краем глаза. Калаченко оказался скорее жив, чем мертв. Он опрометью уносился прочь, держась за горло, – промчался мимо бани, мимо вишневых деревьев. «Дом обогнет, выбежит на улицу, и поминай как звали!» – подумал Илья и побежал наперерез, перепрыгнув через кирпичи. В спину диверсанту загремели выстрелы.

– Не стрелять! – приказал Ткач.