Нейтралитет черной волчицы (СИ)

Рюноске оторвал болезненный взгляд от утопающего судна, что поглощала в свои объятия мрачная морская гладь, и заторможенно развернулся. Он с болью впился пальцами в переносицу, приводя мысли в порядок, после чего безуспешно направил в лицо Фукудзавы Расёмон:

— Она бы не пыталась спасти Изуми, если бы знала о ваших блядских играх по вступлению в агентство, — прошипел Акутагава. Его голос звучал надломлено и прерывался.

Отстраненно, будто теряя связь с реальностью, он сделал несколько шагов в сторону и остановился, с отвращением обращаясь к Дазаю:

— Просто, чтобы ты знал, — выплевывая слова, бросил он, — Миура хотела спасти и тебя. Это единственная причина, по которой она воспользовалась амнезией. И если она по твоему не заслужила быть выслушанной, то пусть будет хотя бы услышанной.

***Длинная густая шерсть сразу же намокла и стала в несколько раз тяжелее, упрямо утягивая тело ко дну и затрудняя возможность движения. Соленые морские брызги то и дело попадали в уши и разъедали слизистую носа. Оставшиеся пятьсот метров волчица доплывала уже на последнем издыхании, жадно глотая воздух. Когда уставшие лапы ощутили под собой сушу, сил уже совсем не осталось. Хотелось рухнуть прямо на берегу и как следует отоспаться. Но уже светало, а это означало лишь то, что скоро Миура превратится обратно в человека. Вот только никакой одежды у нее при себе не было. Поэтому Айрис собрала все оставшиеся силы в кулак и, едва ли переставляя трясущиеся лапы, побрела в сторону дома. Сейчас у нее были все шансы просто отключиться на любой из улиц в ненадлежащем виде, потому что на свою выносливость девушка уже не рассчитывала. Перед глазами все плыло, мокрая шерсть с каждым шагом становилась тяжелее, а лапы, не привыкшие к городским дорогам, болезненно отзывались при соприкосновении с землей. Было очевидно одно: Айрис сглупила. Куда безопасней было остаться на берегу. Утреннее солнце начало припекать и слепить глаза яркими лучами, а свинцовые веки так и норовили закрыться под собственной тяжестью. Здравый смысл начал постепенно сходить на нет, вытесняемый желанием просто свернуться калачиком и уснуть. Когда Айрис окончательно выдохлась, она забрела в расположившуюся слева от нее подворотню и, подперев шерстяным боком мусорный контейнер, закрыла глаза.

Двери агентства распахнулись, и за порог вышла девушка, с ног до головы заваленная канцелярским мусором. Наоми свернула за угол, шагая к мусорному баку, и, распахнув глаза, повалила наземь все пакеты. Она в страхе оступилась и закричала: на еще не высохшем после дождя асфальте лежала обнаженная девушка. Которая, как ей показалось, не дышала. Шокированная увиденной картиной, Танизаки продолжала верещать во все горло до тех пор, пока из здания не выбежал отреагировавший на ее шум Куникида.

— Господи, — вспокиновал он, приближаясь к телу, и тут же облегченно выдохнул. — Живая.

Мужчина подхватил ее на руки и поспешил обратно в агентство. Айрис уложили в комнате отдыха и укрыли одеялом. Кроме Наоми и Доппо здесь никого больше не было. Все остальные отсыпались после тяжелого дня.

— Набери-ка Дазаю, — попросил Куникида.

Наоми в спешке вытащила раскладушку из своей сумочки и приложила телефон к уху, выжидая долгие гудки. Девушка уже собиралась сбросить звонок, но Осаму в итоге соизволил ответить.

— Слушаю тебя, Наоми, — севшим голосом произнес он.

— С тобой все в порядке? — взволнованно спросила Танизаки и сразу же перешла к делу. — Дазай, тут твоя подруга лежит у нас в агентстве, мы с Куникидой не знаем, что с ней делать. Приходи скорее.

— Набери ты меня минутой позже, то уже бы не дозвонилась, — вслух бросил парень. — Скоро буду.

Дазаю потребовалось полчаса, чтобы вызвать такси и добраться до дверей агентства с того самого берега, на котором Миура так и не появилась. Он просто сидел на каменном пирсе и бездумно всматривался в светлеющий горизонт, готовый с минуты на минуту утопиться. Только в этот раз уже основательно. Дазай периодически прогонял в мыслях слова, брошенные ему Акутагавой. Если бы он только знал, что тогда в агентстве был их последний разговор, он бы совершенно точно выслушал Айрис. Он бы даже простил ее, не задумываясь. Все, что угодно бы сделал.

Стоило ему появиться у ресепшена, Куникида радостно похлопал его по плечу, готовый передать эстафету няньки-надсмотрщика и бежать к выходу навстречу выходным. Но Дазай перехватил его за руку:

— Что случилось? — уставшим голосом спросил он.

— Не знаю, — Доппо пожал плечами. — Мы нашли ее на помойке и без одежды. Ах, да, и снова в отключке, — он перевел хмурый взгляд. — Видимо, это нормальное ее состояние.

Дазай молча кивнул и проводил их до двери, дожидаясь, пока те покинут агентство. В голове сейчас не было никаких мыслей. Он был слишком изможден моральными терзаниями. Поднимаясь наверх, Осаму набрал сообщение для Кёки, которая сейчас тоже наверняка убивалась горем, и осторожно приоткрыл дверь в комнату отдыха.