Нейтралитет черной волчицы (СИ)

Он ненавидел навязчивые и уточняющие вопросы, ненавидел, когда лезут в душу и пытаются копаться в личном. Акутагава ненавидел почти все, но по отношению к другим совершал многое, что было неприемлемо к его собственной персоне. И сейчас он не знал, стоит ли расспрашивать Айрис или нет. Но любопытство пересилило его.

— Ну и зачем ты это сделала? — голос звучал ровно и холодно.

— Мы встречались раньше, — Миура бубнила себе под нос какие-то невнятные фразы, не желая вдаваться в подробности. — Все было непросто, — она вытерла слезы рукавом пижамы. — Наверное, он меня ненавидит.

— Я бы ненавидел, — согласился Акутагава. Как всегда, его убийственная прямолинейность ранила в самое сердце. Но лучше горькая правда, чем сладкая ложь.

— Я себя тоже ненавижу. Теперь.

— Оставь все это, — сказал он. — Что сделано, то сделано.

— Осуждаешь меня? — внезапно спросила Айрис.

— Нет, — Рюноске покачал головой. — Это вообще не мое дело.

— Спасибо тебе, — выдохнула Миура, переводя сбитое дыхание.

***О том, что Дазай ее когда-либо сможет простить, ни шло никакой и речи. Даже в самых глупых фантазиях Айрис на это не рассчитывала. Однако объясниться перед ним и попросить прощения посчитала необходимым. Миура не отрицала и то, что это был в первую очередь позыв собственного эгоизма, потому что жить в охватившем ее чувстве вины было невыносимо. Так или иначе, сегодня девушка решила наведаться в Агентство именно с целью раскаяния о своем поступке пятилетней давности.

Миура собралась с силами и духом, нацепила на себя первое, что подвернулось под руку, и покинула апартаменты. Погода стояла солнечная, отчего стало немного жарко, и она сняла с себя верхнюю одежду, аккуратно повесив куртку себе на руку. Сейчас вовсю цвела сакура, и нежные розовые лепестки украшали улицы Йокогамы, придавая городу особенно романтическую атмосферу. Миура же ощущала себя черной вороной в окружающих ее розовых тонах пространства. Вообще, она во многих ситуациях чувствовала себя подобным образом. Из-за длинного шрама на левой стороне лица Айрис часто испытывала неловкость. Особенно когда люди начинали сочувствующе реагировать на ее внешность. Она не считала это как таковым изъяном, однако и женственности ее образу увечье не придавало. Впрочем, когда выяснялось, что она из Мафии, все вопросы отпадали сами собой. А то, что она получила ранение задолго до вступления туда, мало кого волновало. Раньше Айрис пыталась маскировать шрам косметикой, но потом оставила эти безнадежные попытки. Это был вопрос не о принятии себя, а о полнейшем к себе безразличии. Да и личной жизни у нее все равно никакой не было. Таким образом и сложилось, что внешность занимала далеко не первое место в ее жизни.

Чем ближе Миура подходила к агентству, тем неохотней ноги следовали вперед. За все время маршрута она была готова уже трижды сойти с дистанции. Ладони потели, а голова начинала кружиться лишь от одной мысли, что ей придется с ним разговаривать. Айрис этого хотела и боялась одновременно. Застыв перед высокими деревянными дверями помещения, тело и вовсе перестало подчиняться разуму. Девушка несколько минут стояла у входа, пытаясь заставить себя совершить хоть какое-то движение, но ступор накрывал ее с головой, и ни внутрь, ни даже обратно она уйти уже не могла.

Дверь распахнулась, и за порог ступила среднего возраста женщина, любезно придерживая ее:

— Вы заходите? — мягким голосом поинтересовалась она.

— Да, — Миура сглотнула подступивший к горлу ком. — Спасибо.

Она поднялась на второй этаж и встретила светловолосого мужчину, которого уже видела на встрече своего босса и директора агентства:

— Чем могу быть обязан? — подняв бровь, поинтересовался он и, выдержав паузу, добавил. — Вы из Мафии.

— Да, — Айрис сдержанно кивнула и опустила глаза. — Где я могу найти Дазая?

— Эй, Осаму! — мужчина окликнул идущего мимо них парня, — К тебе гость.

Дазай остановился и обернулся через плечо, вовлеченный в собственные мысли. По всей видимости, приятные. Потому что на его лице красовалась выраженная улыбка, которая тотчас же исчезла, как он поднял взгляд на Миуру. Холод ничего не выражающих карих глаз пронзил все тело сотнями острых иголок. Сейчас Айрис окончательно пожалела, что пришла. Это был глупый поступок. Нужно было хотя бы посоветоваться по этому поводу с Коё или Рюноске, потому что теперь она ощущала себя полной дурой.

— Дазай, — она с титаническими усилиями выдавила из себя его имя. — Мы можем поговорить?

— О чем? — отстраненно спросил парень и сложил руки на груди.

— Я… — Миура закусила губу и вытерла о брюки вспотевшие ладони.

Она с трудом сдерживала панику, бросая по сторонам растерянный взгляд. Айрис ощутила, как немеют конечности, а воздуха в легких становится катастрофически мало.

— Мне плохо, — в итоге прохрипела девушка, задыхаясь от нехватки кислорода. И вновь знакомая картина расплывающихся перед глазами объектов помахала ей рукой.