Нейтральная. Тайна Забытого факультета

Проводникам дано видеть чуть больше, чем их партнершам. И эти волнения, перешёптывания и топтания в Совете, становились для меня все понятнее. Жаль только, в закрытое общество не было ходу даже отпрыску императора. Лорды ревностно берегли свою вотчину, лишь периодически выдавая позитивные отчеты об порубанных тварях Троп, о закрытых перепутьях и перекрестках, об ограниченных переходах.

Однако, в столице продолжали пропадать люди, и министры с завидной регулярностью рассыпались такими же отчетами перед моим отцом. Только теперь, те носили далеко не невинный характер. Спонтанные нападения тварей. По всей территории Империи. Целые деревни стирались с лица земли. Горы трупов со следами отравления скорпикорами, тела, развешанные на деревьях эвклидами.

Наш мир умирал. Постепенно погружался в Изнанку, растворялся, поглощался и кричал в предсмертных муках, подымая полудохлую башку. Мы все это чувствовали. И всех нас охватывало оцепенение в ожидании настоящей битвы. Еще год назад я не мог припомнить такого напряжение в мужских рядах. Сейчас же, проводники словно с цепи сорвались. Любое неосторожное слово или действие вело к грызне, дуэли, а порой и похоже — к соревнованию пар. Я смотрел как они тащат своих партнерш на арену и сжимал до хруста челюсти. Как можно так поступать с самым драгоценным, что у тебя есть?!

Если ты не контролируешь зверя — иди в Клетку. Посидишь недельку без жрачки, поточишь зубы о толстые прутья — глядишь и отпустит приступ злобы. Но нет. Они кичились силами раз за разом подвергая опасности девушек.

Утром нелёгкая понесла меня в галерею на третьем Перекрестке. Анфилада залов, посещаемых столь редко, что я лишь удивился, как паркет не покрылся толстым слоем пыли, встретила меня тишиной и спокойствием. Увы, студенты не только теряли внимание и концентрацию, но и совершенно утратили интерес к изучению истории. Им забавнее было выстраивать иерархии и придумывать новые ненужные правила. Подавальщицы эти… Я внутренне скривился. Никогда не любил, когда кто-то пресмыкался передо мной. Смотреть в заискивающие глаза, наблюдать подобострастную позу, чувствовать запах…

На стенах галереи можно было легко проследить историю Академии. Пятерка основателей, их первые ученики. Выпускные портреты каждого года. Сквозь них прослеживалась одна интересная последовательность — обилие рыжих голов. Я улыбнулся.

Мой старик, едва я только вылез из чрева императрицы, сразу сказал: «Сын станет проводником». Все в нашей семье имели смоляные волосы и мастью скорее я был приемышем, если бы не одно «но». Дед мой, брат прошлого императора славился своим зверем и познакомился с бабушкой именно здесь, на территории Академии Магических Троп. А поскольку проводники со спутницами жили подольше неодаренных Матушкой Забвением, то на долю их выпала счастливая семейная жизнь, длиной в двести пятьдесят лет.

Палец скользнул по стеклу, скрывающему портреты давнего выпуска. Даже в полумраке галереи красноволосый дед выделялся среди остальных. Однако были среди тридцати студентов и те, кто тоже мог соперничать с ним этой рыжиной. Теперь, все совсем иначе. С каждым годом люди мельчали, и не только в том, что появлялось меньше одаренных. Перестали рождаться Отворяющие.

А все редкое рано или поздно обрастает легендами. Я перешел к другой картине, написанной двадцать лет назад. Последняя Отворяющая. Марисса Арвэн. Рядом с ней высокий брюнет, с раздавшимися в стороны плечами. Похож на скалу. Наверное, встреться мы с ним сейчас, он бы обогнал меня по росту. Но это невозможно.

Марисса и ее муж погибли на задании Совета. Спонтанное открытие Тропы… Невероятно редкое явление. Группа проводников и патруль отправились навстречу смерти. Ошибка надменных лордов обернулась смертью последней Отворяющей. Волна тварей конечно, тоже заметно поредела, но к тому времени, от проводников остались лишь ошметки плоти, непригодные даже для опознания.

Совет почти в полном составе явился на поле боя. Аластар Ломм с супругой, Запирающей высшего ранга. Лорд Нэрт и Гэртрен, а так же лорд Рэнт и Дилисс в форме зверей. Остатки тварей были уничтожены, Тропа — закрыта.

Но почему, когда я смотрю на портрет Мариссы, мой пёс успокаивается и довольно порыкивает?… И отчего, воспоминания о той роковой битве так сильно тревожат разум?..

Прослонявшись до конца дня по полупустой Академии, я все же вернулся в комнату. Все студенты пользовались выходными: гуляли в саду, проводили время в столовой или в беседке двора, кто-то даже толок корешки в алхимическом кабинете лорда Гэртрэна, а особо отчаянные не спешили покидать тренировочный зал, беря дополнительные часы занятий с Кантором Нэртом. Я бы и сам с удовольствием размялся, если бы не эта тревога, выжигающая нервы дотла.

Малика снова вилась у порога в мою комнату и пахла как течная сука. С виду невинная, с этими голубыми глазами и светлыми волнами волос, она умело пользовалась очарованием эдакой наивной девчушки. Терпкий запах втекал в ноздри, неожиданно вызывая лишь глухое раздражение.