Нейтрально-враждебный. Книга третья: Дикие земли

- Что? - фыркнул паладин. - Да никогда! В последний раз я падал с лошади в восьмилетнем возрасте.

Альмина сочувственно посмотрела на крепящегося из последних сил паладина, и добавила:

- Незачем загонять себя в могилу. Вы же сами сказали, что мы теперь братья и сестры по оружию. А разве братья и сестры не должны поддерживать друг друга?

Не дождавшись ответа, она протянула Ильнуру свою фляжку.

- Глотните, - предложила она. - Это поможет.

- Там что? - подозрительно спросил Ильнур. Ему не хотелось принимать сильнодействующие средства наркотического свойства. Те и впрямь здорово бодрили, но плата за эту бодрость была слишком высока.

- Просто травяной отвар. Не бойтесь, в нем нет ничего, что могло бы повредить вам в долгосрочной перспективе.

Ильнур неуверенно протянул руку и принял флягу. А затем сделал из нее осторожный глоток. По вкусу трудно было определить состав напитка, но Ильнур не уловил в нем никаких признаков наркотических веществ. Он глотнул еще раз и вернул емкость владелице.

Эффект напитка проявился довольно скоро. Уже минут через десять Ильнур почувствовал себя гораздо лучше. У него вдруг появились новые силы, он выпрямился в седле и сумел осмотреться. Они двигались по степи поросшей невысокой, выжженной солнцем, травой. Справа вдалеке виднелась полоска зелени, обозначавшая земли Ангдэзии. Слева начиналась нейтральная полоса. Они продолжали двигаться на юг, туда, где по представлениям Ильнура, мог скрываться Свиностас. Там, далеко на юге, оставались последние земли, еще не занятые ни Ангдэзией, ни темной империей. Не заняли их ровно по одной причине - земли эти не были особенно нужны ни одной из сторон. В их центре темнел древний лес, он же эльфийское королевство, с которым обе державы уже много лет безуспешно пытались заключить военный союз. А вокруг раскинулись болота, пустыри и прочие места, непригодные для земледелия или скотоводства, и не богатые никакими потребными ресурсами. Эти земли кишели тварями, которых давно уже нельзя было встретить ни в Ангдэзии, ни в Кранг-дане. Люди там тоже водились. Ильнур не сомневался в том, что и Свиностас прячется где-то там. И вряд ли он сумеет сидеть настолько тихо, что никто из тамошних обитателей не узнает о его присутствии. Подобные слухи расползаются быстро. А Свиностас умеет заявлять о себе.

Иногда на их пути попадались рощи, своей пышной зеленью выдающие источники воды. На краю одной из них Альмина заметила дикую яблоню, и выразила желание нарвать плодов.

- Я быстро, - пообещала она Кольке. - Вы езжайте дальше, я вас догоню.

- Тут, как бы, опасно, - заметил ей Колька.

- Ничего, я быстро, - пообещала девушка.

Она направила свою лошадь к роще, а паладины невольно замедлили ход, чтобы не выпускать ее из виду. Когда Альмина отдалилась настолько, что уже не могла их услышать, Колька, обратившись к Ильнуру, спросил:

- Ты точно не сердишься, что я взял ее с собой. Я, по правде, и сам не сильно хотел, но она так рвалась....

- Нет, не сержусь, - с мягкой улыбкой ответил Ильнур, вспомнив выпитый настой и те силы, что он придал ему. Колька ведь был прав, когда сказал, что без целителя в походе будет туго.

И вместе с тем ему почему-то не нравилось, что Николай так быстро забыл Лауру и переключился на эту девчонку. Лаура, конечно, была предательницей и злодейкой, не заслуживающей прощения, но Ильнур не мог заставить себя думать о ней подобным образом. Они ведь дружили столько лет. До тех пор, пока не появился проклятый Свиностас и не переманил волшебницу на свою сторону. Ильнур понятия не имел, как ему это удалось. Какие причины заставили Лауру предать Ангдэзию и стать одной из пособниц Свиностаса. Но такие причины, вероятно, были. Темный властелин нашел способ задурить ей голову. И хотя Лаура запятнала себя злодеяниями, Ильнур все равно скорбел о ней, как о потерянном друге. А уж Кольке скорбеть полагалось и подавно - он ведь был Лауре не просто другом, но и любовником. Но юный паладин что-то не демонстрировал особых признаков скорби.

- Так ты думаешь, мы сумеем отыскать Эларию? - спросил Колка.

- Сумеем. Она ведь не иголка. А Свиностас и подавно. Такие, как он, не умеют сидеть тихо и никого не трогать.

В этот раз Колька ничего не возразил Ильнуру. Он не стал заявлять, что жалкий Стасик именно что и склонен к тому, чтобы тихо сидеть и не отсвечивать. А все потому, что Колька уже не был уверен в том, что знает своего бывшего мальчика для битья так же хорошо, как прежде. Судя по всему, Стасик здорово изменился. Конечно, никаким темным властелином он не стал - даже допускать это было смешно. Но он уже не был тем бесхребетным и безобидным тюфяком, что прежде. Колька с удивлением ловил себя на мысли, что он уже не думает о нем как о Стасике, а все чаще величает того Свиностасом. И больше эта кличка не кажется ему смешной.

Вскоре Альмина нагнала их, похваставшись собранными в сумку яблоками. Те были мелкими и зелеными, наверняка дьявольски кислыми. Но Альмина заверила спутников, что сумеет приготовить их должным образом.