Нейтралы

Гриффиндор, печально известный некоторой толстокожестью в эмоциональном плане, нюансов не понимал и радость выражал открыто, чем только растравливал раны.

Нас, Рейвенкло, как сложатся дальнейшие отношения между гриффами и барсуками, не интересовало. Мы в их дела не вмешивались, у нас и там, и там есть друзья. На Хаффлпаффе больше, однако научный склад ума не позволял нам однозначно встать на их сторону. Поттер клялся, что своё имя в кубок не бросал. Будь на его месте кто иной, ему поверили бы безоговорочно — не школьнику тягаться с заклинанием великого мага. Силой точно не продавить, обмануть… Крайне маловероятно, я бы сказал. Только это же Поттер, Мальчик-который-выжил, ходячая авадаустойчивая легенда. Мало ли, на что он способен? Дополнительного веса этой версии придавало поведение шестого Уизли, обвинившего друга в желании обрести лишнюю толику славы и почему-то в предательстве.

Снова поползли позабытые после второго курса слухи о том, что Неназываемый пытался убить будущего конкурента.

Склонные видеть сложные планы даже там, где их в принципе быть не может, вороны из клуба любителей заговоров во мнениях разделились. Меньшая часть, авторы объёмного доклада «Гарри Поттер» (на данный момент — пять толстых томов) трепетно собирала компромат о похождениях будущего Темного Владыки. Их превосходящие числом оппоненты составляли список сил, выигравших от введения в Турнир четвертого участника, особенно такого. Я полюбопытствовал и мне разрешили ознакомиться. Понятия не имел, что у нас столько тайных и просто закрытых обществ.

Зарубежные гости предсказуемо выражали недовольство.

— Нечестная игра! — кокетливо покачивая пальчиком, говорила Софи, одна из немногих шармбатонок, часто общавшихся с нашими учениками. Большинство после того вечера держались отстраненно. — Хогвартс удвоил свои шансы на победу.

— Полагаю, мадам Максим это понимает и постарается получить компенсацию для вашей представительницы, — ответила болтавшая с ней Спарроу.

— Хотелось бы верить, так будет справедливо!

Дурмштрангцы показывались в замке ещё реже. Паранойя Каркарова получила обоснование, к тому же, поговаривают, у него произошло несколько стычек с Грюмом, поэтому пацанов и девушку практически заперли на корабле. Мне было их искренне жаль.

Инцидентов с участием Поттера, насколько мне известно, не случалось. То есть обошлось без драк, проклятий, подлитых зелий и прочих изысков. Причин я вижу две, и первая — сказочная удачливость гриффиндорца. В магическом мире под удачливостью понимают сочетание интуиции, голого везения, умения быстро реагировать на изменение обстановки и много чего ещё, внешне выглядящего случайностью, но по факту таковой не являющимся. Всем этим Поттер обладал. Кроме того, он прекрасный боец; сходившиеся с ним в учебных поединках рейвенкловцы утверждали, что стиль у него так себе, зато потрясающая природная ловкость и огромная магическая сила.

Вторая причина заключается в преподавателях. Куда бы Поттер не пошёл, поблизости маячил кто-то из старшего персонала Хогвартса. Не впрямую и не вблизи, но при первых признаках конфликта вмешивались они быстро.

Разумеется, говоря о Поттере, нельзя не упомянуть о Малфое. Тот в кои веки включил мозги и организовал полноценную кампанию освистывания извечного врага, попутно продвигая Седрика. Идея со значками «поддержим Седрика» принадлежала ему. Надо сказать, предложение оценили, значки нацепили многие, даже те, кто на конфликт смотрел издалека — они просто увидели способ поддержать чемпиона Хогвартса. Безусловно легального чемпиона, да простится мне формулировка. Поттеру, понятное дело, легче от этого не стало.

Что касается Диггори. Он, разумеется, подобрал момент для разговора со мной.

— Ты знал, кого выберут!

— Звучит как обвинение, — против воли фыркнул я. Мама меня за такое по затылку шлепала.

— Разве не так? — уже не столь агрессивно спросил он.

— Не совсем. Отойдём, — кивнул я в сторону окна, находившегося в глубокой удобной нише. Диггори принял предложение, и спустя минуту мы уже сидели на широком подоконнике. — Насчет тебя я был уверен процентов на восемьдесят, в случае Крама на девяносто пять. Сложнее всего было просчитать французов, но после того, как узнал, что у кандидата в министры магии Франции Армана Делакура дочь учится на старших курсах Шармбатона, склонился к её кандидатуре. Хотя, говоря откровенно, угадал.

— Считается, что Кубок беспристрастен.

— Так оно и есть, — согласился я. — Артефакт старый, простой как лом и такой же надёжный. Ему нельзя сказать «выбери того-то», не послушает. Зато можно установить граничные значения, ввести критерии выбора, которые укажут нужную кандидатуру.

Турнир Трех Волшебников — событие политически значимое. Политики, за него отвечающие и его организовавшие, не имеют права доверить выбор участников случайности. Поэтому, скажем, Дурмстранг выставил Крама. Виктор популярен, за него будут болеть, он даже в случае поражения обеспечит школе благожелательное внимание прессы. Идеальный кандидат.

— А что насчет меня?