Нейтралы

— Ничего, он чистенький был, содержимое смыли. Ещё раз попробует у малышни деньги отнимать — в грязный засунем, пусть прочувствует.

Вот примерно в таком духе переговоры проходили. Мы давили, Малфой с присными отгавкивались. Он не мог признать, что не контролирует Дом, для него это была бы жуткая потеря лица. Но и соглашаться на наши требования не спешил, так как прекрасно понимал, что выполнить их не сможет.

Разошлись, ничего не решив. Только угрозами напоследок обменялись.

— Зря сходили, — сказал Голдштейн, поругавшийся-таки с Малфоем. – Ничего он не сделает.

— Считай эту встречу работой на будущее. Мы теперь, когда придется действовать жестко, сможем сказать, что честно предупреждали. К нам претензий нет.

— Обрати внимание – ты тоже не сомневаешься в том, что слизни не успокоятся!

— Конечно. Им, практически, выдан карт-бланш на любые действия. А учитывая, что стремление доминировать является одной из базовых установок факультета Слизерин, они стремятся реализовать полученное преимущество.

Артур, в последние два года подсевший на психологию, оживился.

— Вообще интересно получается. На Слизерине профильными качествами учеников считаются хитрость и властолюбие, та же Шляпа их в своей песне чуть ли не каждый год упоминает. Причем два этих модус операнди часто входят в противоречие. В результате мы видим, как туповатые представители Слизерина избирают силовой путь, ярким примером чего являются Крэбб и Гойл, в то время как более умные включают мозг, и предпочитают играть в долгую. Заводят связи, нарабатывают репутацию и всё в том же духе.

— Кребб и Гойл не тупые, — ради проформы уточнил я. Сама теория мне импонировала. – Не гении, и с социализацией у парней плохо, но по уровню интеллекта в нижней кварте среднего слоя.

— Несущественно, — величественным жестом отмел возражение Артур. – Важен принцип. Из этой же разбивки вытекают особенности взаимодействия с другими Домами. Так называемые силовики, в силу схожести мышления, постоянно конфликтуют с гриффиндорцами. А интеллектуалы, из-за него же, часто контактируют с нами. Сами знаете, как бывает – приходит змей, просит помочь, обрисовывает рамки задачи, подкидывает денег ну и просто организует работу. На нас ложится непосредственно разработка.

— Получается, с барсуками у слизней нет ничего общего? – хмыкнул Голдштейн.

— Что подтверждается высоким процентом удачных браков между слизеринками и хаффлпаффцами, или наоборот, — кивнул друг. – Они взаимно дополняют друг друга, образуя идеальную пару.

Староста криво ухмыльнулся.

— Сдаётся мне, этот год тебе статистику поломает. Монкли со своим парнем разругалась, барсучихи слизней показательно игнорируют.

— Слизней сейчас все игнорируют, — вполголоса заметил молчавший до того Бут.

— Ну, не скажи. Та же Гринграсс у нас в гостиной часто бывает.

— Так-то да, но, — он полез чесать затылок, — не получается её считать слизеринкой. Для меня сейчас слизеринцы – это Малфой, Кребб, Гойл. Снейп с Кэрроу.

— Репутация Дома на дне, — подсказал Артур. – Плохой факультет с приличными отдельными представителями.

— Что-то вроде. Причем, давайте говорить честно, всерьёз самых проблемных наказать не получится. Снейп не даст.

— Тот самый, которому вы предлагаете не мешать устанавливать свои порядки, — ввернул Голдштейн.

— Почему же? Просто мы резко против гриффиндорского подхода в данном вопросе, — мне пришлось в очередной раз разъяснять нашу позицию. – Надписи эти, песенки дурацкие, навозные бомбы… Несерьёзно. Ситуация в Хогвартсе является отражением ситуации в большом мире. Там надо разбираться. Когда из Министерства уберут Пожирателей, Снейп уйдёт сам.

— И что предлагаешь? Молчать и терпеть?

— Молчать – безусловно. Терпеть – с какой стати? Сейчас же не терпим.

Пацаны уже не первый раз зазывали нас в своё мутное сборище имени покойного директора. Оно постепенно росло в числе, тем больше, чем сильнее некоторые змеи теряли границы. Мы не видели особого смысла в присоединении, хотя всё шло к тому, что Хогвартс расколется на два лагеря, жестко враждебных друг по отношению к другу. Дело в том, что школьная администрация вынуждена продвигать текущую повестку – иначе их свои же сожрут. Окопавшиеся на Слизерине чистокровные, чувствуя безнаказанность, начинают чудить ещё сильнее, задевая всё более широкий круг учеников. Те, в свою очередь, реагируют, помогая сторонникам Лонгботтома и младшей Уизли, неизбежно перемещаясь в орбиту их влияния. Получается своего рода самоподдерживающаяся спираль насилия.

Справедливости ради надо сказать, что фанаты чистой крови есть во всех Домах. Просто концентрируются они в Слизерине, во всех остальных их задавили – логически, эмоционально или физически заткнули, как на Гриффиндоре.

* * *

Никогда прежде я не покидал Хогвартс с таким облегчением. Даже на третьем курсе, с кружащими по небу дементорами, чувствовал себя веселее.