Нейтралы

Дядя Донован, тезка отца, раньше работал в Министерстве, пока три года назад на волне тогдашних пертубаций его не поперли. С тех пор он, пользуясь наработанными связями, развивает новое направление в нашей фирме, предлагая британские эндемики в Южную Африку. Меня он зазывал к себе с прошлого года, обещая хорошую зарплату и командировки в другие страны.

— Сэр Питер считает, в этот раз война долго не продлится. По радио то же самое говорят.

— Да ладно!

— Орден Феникса свою радиостанцию запустил, — улыбнулась мама. – Передают новости, интервью с разными магами, на вопросы отвечают. Называется «Поттер-дозор».

— Странно, что леди не приказала разобрать приёмник на части.

— Может, и прикажет, если с Министерством отношения ухудшатся. Он пока у дяди Френка стоит в сарайчике, его в ритуальный круг-клетку поместили, поэтому в качестве маяка для портала использовать сложно. У вас что про Поттера говорят?

— Ерунду всякую. Мне не нравится, что часть магов, вместо того, чтобы самим шевелиться, надеется на дядю, — пожаловался я на раздражавшее меня поведение некоторых знакомых. – Сначала на Дамблдора, надеялись, теперь вовсе на Поттера. Он пацан, ему семнадцать лет всего! Вы реально хотите, чтобы он завалил великого темного мага?

— Поттер был рожден на погибель Неназываемому. Точно так же, как Тайлер Грант был рожден на погибель Сильванусу Яростному, а Темному Лорду Форсайту было суждено пасть от руки Агнес Монк. Такова особенность избранного ими пути. Расспроси прадеда Александра на эту тему, он должен больше знать.

— Да при желании можно найти кучу исторических фактов, подтверждающих любую, самую бредовую, теорию! Наш кружок конспирологов их десятками генерирует и все, что характерно, с доказательствами!

— Какой кружок конспирологов?

Поттер маму не особо интересовал, а вот как её сыну живется в школе под пожирательским руководством – очень даже. Вдобавок, будучи чистокровной британкой, о Хогвартсе она готова слушать часами. В результате совпадения этих двух тем, языком я молол часами, иногда прокалываясь и сообщая то, о чем следовало бы молчать.

Я, в свою очередь, с легким изумлением оценил, насколько изменилась жизнь в клане всего за четыре месяца. Бывшее сонное царство обрело слабые черты военного лагеря – средневекового, со специфической дисциплиной и своеобразными моральными устоями. То ли большое количество тренированных и тренирующихся мужчин сказывается, то ли внешняя обстановка способствует. Люди не передвигаются вальяжно, а быстро идут или даже бегут трусцой, торопясь по делам; иногда куда-то аппарируют, причем обязательно компанией, возвращаются поздно и уставшие. Спрашивать, где они были, нельзя.

Бабушка Джулия варит линейку боевых зелий, ещё больше мы закупили у соседей. Расплачивались наличкой, через банк, где появился наблюдатель от Министерства, крупные суммы не проводятся. Точно та же ситуация с боевыми и защитными артефактами. Оба сильнейших ритуалиста, наследник и мой прадед, трудятся, не покладая рук, хотя со стороны их деятельность плохо видна. Узнал я о ней только потому, что прадед привел меня на укромную площадку за центральным особняком и на месте показал, как правильно приносить в жертву магическое существо.

Клан готовится к войне.

* * *

Десять дней, проведенных дома, пролетели, словно один миг. Если лучшим отдыхом является смена деятельности, то отдохнул я качественно. Во всяком случае, голова от школьных проблем очистилась, и в Хогвартс я приезжал в спокойно-уравновешенном состоянии.

Жизнь мигом напомнила: расслабляться нельзя.

— Как это произошло?

— Пока не ясно, его всего десять минут назад принесли.

— Значит, портреты расспросить не успели.

— Стивенс, больше я ничего не знаю, — вздохнула О’Флаэрти. – Мы возвращались с тренировки, когда увидели тело внизу лестниц. Наколдовали носилки и перенесли вашего парня сюда, с тех пор им занимается мадам Помфри. Всё.

В Больничном крыле я появлялся часто и надолго. Не потому, что попадал на койку в качестве пациента. Все участники целительского кружка входили в график дежурств, мы присматривали за больными, помогали в лечении, иногда ассистировали при легких операциях и так далее. Придя в очередной раз, обнаружил громкую суету, торопливо снующих медсестер и распечатанную операционную.

Ничего конкретного про Кевина Моргана, нашего третьекурсника, я сказать не мог. Есть и есть такой. Иногда сидит в гостиной, претензий к нему никто не озвучивал, хвалить тоже не хвалил. Он из переведенных учеников, поэтому постоянно зависает на дополнительных занятиях, организованных нашими шестикурсниками. Тихий, старательный, из небогатой семьи, судя по одежде и канцелярщине. И вот теперь он лежит при смерти, а мадам Помфри с помощницами бьётся, пытаясь оттащить его от края.

Это уже нечто большее, чем простое хулиганство.