Нейтралы

Было очевидно, что сейчас целителям не до кружковцев. Так как работой меня никто не загрузил и помощь, кажется, не требовалась, я решил попробовать разузнать подробности о происшедшем. Прежде, чем что-то делать, надо составить полную картину, а то, что вмешиваться придётся, очевидно. В негласные обязанности седьмого курса входит контроль подобных случаев, в том числе – организация наказания виновников.

Только самому зачем же напрягаться? Незачем демонстрировать свой интерес.

— Прошу прощения, мэтр, — я остановился возле портрета лежащего в полудреме мужчины, одетого в темно-синюю мантию и шапочку бронзового цвета. – Позвольте вас потревожить.

Портрет открыл глаза, больше никак не пошевелившись. Взгляд у него был холодный, равнодушный.

— Попробуйте, юноша.

— Райли Стивенс, седьмой курс. Только что случилось происшествие с одним из учеников нашего Дома. Его нашли у подножия лестницы Южной башни, упавшего с большой высоты. Сейчас мадам Помфри пытается сохранить ему жизнь. Не могли бы расспросить своих коллег, не видели ли они что-либо подозрительное. Кого-либо?

— Полагаете, это не несчастный случай?

— Школа переживает сложный период. Ряд учеников с факультета змей считает себя неприкасаемыми.

— А вы, значит, считаете, что справедливость должна быть восстановлена? – ядовито усмехнулся мужчина.

— Не важно, что я думаю. Член нашего Дома при смерти.

После десяти секунд молчания мой собеседник коротко бросил «Ждите здесь», и, встав из кресла, ушел за раму картины. В Хогвартсе (и в обычной жизни, в общем-то, тоже) можно выяснить всё, что угодно, надо только знать, к кому обратиться. Бывший декан Рейвенкло Себастьян Скотос при жизни отличался крайней мстительностью и злопамятностью, в полной мере передав сии качества одушевленному портрету. Причем, как и все деканы, к своим обязанностям он относился крайне ревностно. Возможно, компенсируя таким образом бесполезность Серой Дамы?

Ждать пришлось недолго. Положительная сторона бытия рейвенкловцем заключается в возможности прислониться к стене с отрешенным видом и ничего не делать. Если книжка в руках – вообще замечательно. Стоит идущим мимо людям заметить синий галстук, как у них сразу исчезает любопытство. Ну, задумался ботаник, просчитывает влияние нестандартного компонента в уменьшающем зелье или новое заклинание составляет, не надо его спрашивать, а то ответит. Стереотип играет в нашу пользу. В схожей ситуации, видя гриффа, народ напрягается, потому что наверняка эта красно-золотая машина бедствий что-то готовит. Змеи придумывают очередную интригу. При виде одинокого хаффа взгляд непроизвольно шарит по округе, выискивая остальных, не находя же — приходит понимание, что барсук стоит на стреме.

— Портрет сэра Фогга видел троих слизеринцев, бежавших по четвертому этажу примерно в то время, — сообщил Скотос, вернувшись. – Кажется, одного из них зовут Джастин. Довольно высокий, светловолосый, носит безвкусную серьгу в правом ухе.

— Джастин Уэбб с прилипалами. Благодарю, господин декан, вы мне очень помогли.

— Сделайте так, чтобы мои труды не пропали даром.

— Конечно, сэр. Могу ли я рассчитывать, что наш разговор останется в тайне?

— Только если меня не станет спрашивать кто-то из деканов или директор. Ступайте.

Хогвартсу повезло в том смысле, что детишки из высшей лиги, учащиеся в нём сейчас, вменяемы. У них случаются неизбежные взбрыки, вызванные подростковой игрой гормонов, но ничего, подобного выходкам Сириуса Блэка или Биллиуса Уизли, они не творят. Даже Малфой к седьмому курсу поумнел. Он и сам ведет себя прилично, и за своими туповатыми вассалами, подверженными влиянию Кэрроу, присматривает.

Место главных неадекватов занимают представители менее влиятельных семейств. Впрочем, насчет неадекватов я погорячился. Просто детишки, чьи предки входят в Ближний Круг Неназываемого или где-то рядом с ним, в силу воспитания уверовавшие в собственное превосходство. Они верят, что им всё позволено, и реальность до поры до времени оправдывает их ожидания. Уэбб из таких. Хочет быть старостой вместо Малфоя, пытается подкатывать к Гринграсс, любит самоутверждаться за счет слабых, презирает всех, кто ниже его по статусу. Мы сделали ему внушение, но, по-видимому, надолго его не хватило. Или за время пребывания дома эффект прошел.

Ну что же… С человеком надо говорить на том языке, который он понимает. Уэбб понимает только язык силы.

Гостиная встретила непривычным гамом, вороны уже знали о случившемся. Основной шум исходил из кучки, центром которой являлся Корнер:

— Вот увидите, снова никого не найдут или отмажут! Наверняка это какой-нибудь слизень с ним сделал! А Снейп своих покрывает!

— Всё-таки зря ты не пошел на Гриффиндор, Корнер, — проходя мимо, заметил я. – Такой же громкий, как и они.

— И это всё, что ты можешь сказать?! – воинственно выпятил челюсть парень. – Или опять скажешь, что не надо ничего делать?!

Остановившись, я обернулся и обвел взглядом кучку более мелких сокурсников. Все они казались напуганными и напряженно ждали ответа.