Нейтронный Алхимик. Конфликт

Гангстер находился в ужасном состоянии. Из его протезов струился пар. По краю срезанной черепной коробки, в которой покоился мозг, нарастали желтоватые корки, точно оплывающий свечной воск. Покрывавшая извилины мембрана уплотнилась, как пожелал Квинн, но приобрела нездоровый зеленоватый оттенок. Гангстер постоянно моргал и морщился, превозмогая боль.

Квинн намеренно неторопливо проследил за его взглядом.

– А, да. Самый страшный гангстер на планете. Настоящий упрямый ублюдок. Что бы я с ним ни делал, не верит он в Брата Божьего. Глупость, конечно. Но дело в том, что мне он нужен. Поэтому я оставил ему жизнь. Пока он не отходит от меня, он продолжает жить. Метафора такая воплощенная, въезжаешь? Так что, будешь упрямиться?

– Нет, мистер Квинн, сэр.

– Очень умно, блин. – Квинн чуть подался вперед, так что свет проник в тень под его капюшоном и озарил пепельное лицо. Техник закрыл глаза, чтобы не смотреть, губы его шептали молитву. – Так сработает эта бомба?

– Да, сэр. Стомегатонная боеголовка, стандартная. Как только они все будут подключены к сети астероида, мы сможем взорвать их в любом порядке. Пока рядом с ними нет одержимых, они работают прекрасно.

– Тут ты не волнуйся. Моих учеников здесь не будет, когда в небо взойдет Ночь.

Он развернулся, собираясь уйти, и подозрительно нахмурился. Вновь ему примерещилось движение – легче и быстрее взмаха птичьего крыла. Он уверен был, что кто-то следит за ним. След трепета висел в воздухе, точно аромат летних цветов.

И все же, стоя у входа в туннель, он видел лишь уходящую вдаль череду осветительных панелей, заворачивающих за кривизну, и слышал лишь тихий стук падающих капель, хотя почти ожидал узреть там тот черный силуэт, что предстал перед ним в ангаре на Норфолке.

– Если ты прячешься – ты слабее меня, – бросил он в пустой проход. – А значит, ты будешь найден и приведен ко мне на суд. Так что выходи сейчас.

Ответа не было.

– Ну как хочешь, засранец. Что бывает с теми, кто мне не нравится, сам видел.

Остаток дня Квинн провел, отдавая приказы, которым суждено опустить Ночь на несчастную планету внизу. Теперь сетью СО Новой Джорджии командовал он. Платформы с легкостью могли разрушить две другие сети обороны Нювана, еще находившиеся в рабочем состоянии, и уничтожить спутники-шпионы других наций. Под прикрытием электронного барража космопланы спустятся на поверхность незамеченными. Каждая страна будет засеяна группами одержимых с Джесупа. А межнациональный антагонизм – проклятие Нювана – не позволит планете выступить против угрозы единым фронтом, лишая ее жителей единственного шанса устоять.

Одержимые победят здесь, и победа их будет, пожалуй, самой легкой во всей Конфедерации. Они были единой силой, не признающей границ и барьеров.

Тех, кому предстояло спуститься на поверхность, Квинн подобрал очень внимательно. На каждый космоплан – пару преданных учеников, чтобы точно следовали полетным векторам и не сбивались с курса. Но остальные, те, кого сдерживал лишь страх перед близким возмездием со стороны Квинна, – неверующие. Сделал он это намеренно. Освободившись от его ярма, они поступят так, как поступают все одержимые, – захватят как можно больше тел.

Квинну был глубоко безразлично, что он не сможет лично принести этим заблудшим душам свет слова Брата Божьего. Норфолк научил его, что это будет ошибкой. Когда имеешь дело с населением целой планеты, обращение на индивидуальной основе становится непрактичным. Долг Квинна и всех его учеников был долгом всех жрецов на свете: им предстояло удобрить почву для пришествия Брата Божьего, построить храмы и подготовиться к отправлению таинств. Но принести Слово и показать народу свой Свет должен был он.

Челноки с одержимыми составляли лишь половину Квиннова плана. Помимо них, он подготовил к отправке на три пустующих астероида межорбитальники под командованием своих наипреданнейших последователей. Эти бесполезные булыжники стали краеугольным камнем в его плане опустить Ночь.

Квинн вернулся в туннель уже после полуночи. В этот раз он был один. Целую минуту он недвижно стоял под аркой входа, чтобы невидимые наблюдатели могли его заметить. Потом он воздел руку и бросил стрелу белого пламени в протянутый под потолком электрический кабель. Осветительные панели померкли.

– Теперь посмотрим, кто из нас повелитель тьмы! – крикнул он в черноту.

Он продвигался вперед, одной лишь мыслью ощупывая пространство перед собой. Скалы вокруг виделись призрачной серой мглой, но, кроме них, в пустой Вселенной не было ничего.

Рясу Квинна колыхали ледяные струйки. И усиливался едва слышный краем сознания шепоток, сродни вавилонскому грому бездны, но куда слабее его.

Квинн не испытывал ни страха, ни даже любопытства от столкновения со столь странным явлением. Неисповедимы пути тех Владык, что ведут вечный бой в сердце Вселенной и в сердцах ее обитателей. Он ощущал лишь свою силу и знание себя самого. Он не свернет с пути.

– Вот теперь я вас возьму за задницы, – прошептал Квинн дрожащим голосом.