Нейтронный Алхимик. Конфликт

– Мы подтвердили, что одержимыми захвачен астероид Этентия,– сообщило Согласие «Энону» и его команде. – Нами только что получено сообщение от главы местного бюро конфедеративного флота о прибытии с Курска капитана разведки флота Эрика Такрара. Согласно ему, капитан Такрар заполучил некую информацию особой важности, так что нас попросили немедленно перевезти капитана и его пленника на Трафальгар. К сожалению, от нас до Этентии пятнадцать световых часов, и за это время одержимые...

Вместе со всеми, настроенными на волну Согласия, Сиринкс и ее команда ощутили новое сообщение. Органы чувств обиталищ восприняли его как лиловую звезду микроволнового излучения, вспыхнувшую на месте Этентии.

– Говорит Эрик Такрар, капитан разведки конфедеративного флота. Обо мне вам сообщил Эмонн Верона. Или должен был. Боже. В общем, одержимые захватили Этентию. Это вы уже, наверное, и сами знаете. Я сумел добраться до звездолета «Тигара», но меня засекли. Информация, которую я раздобыл, жизненно важна. Я не могу доверить ее открытой связи. Если одержимые узнают, все потеряет смысл. Проблема вот в чем – корабль дышит на ладан, да я и не лучше. У меня есть какой-никакой вектор прыжка на систему Нгеуни, но в этом гадском альманахе про нее ничего не сказано – вроде бы колония первой фазы. Если я не смогу там пересесть на нормальный звездолет, попробую оттуда прыгнуть обратно. Боже, платформа СО выходит на цель. Прыгаю...

– Нгеуни – действительно колония первой фазы, —подтвердил «Энон».

Сиринкс машинально ощутила ее положение в пространстве – одиннадцать световых лет. В сочетании с нынешним положением Этентии вектор прыжка получался действительно крайне неточный. Если корабль Такрара действительно в таком состоянии...

– Колония основана совсем недавно, —продолжал «Энон». – Но звездолеты там могут быть.

– Мне следовало бы разобраться с этим, —сообщила Сиринкс Согласию.

– Мы не против. Такрар вернется сюда не раньше, чем через день, если его корабль не выйдет из строя.

– Мы отправимся на Нгеуни и выясним, попал ли он туда.

Она не успела договорить, как энергия хлынула в растровые клетки космоястреба.

Стефани услыхала пронзительный визг металла и последовавший за ним громовой вой сирены и улыбнулась собравшимся за кухонным столом детишкам.

– Похоже, дядя Мойо добыл нам четыре колеса.

Но едва она вышла на крыльцо, улыбка на ее лице увяла. Стоявший у калитки автобус сиял всеми цветами радуги. Корпус его был густо размалеван мультяшного вида цветами по еще более пестрому фону. На бортах мигали неоном огромные надписи «ЛЮБОВЬ», «МИР» и «КАРМА». Сверкающие хромированные диски были самыми тусклыми частями отделки.

Мойо вылез из кабины, излучая отчаянное смущение. Зашипела, открываясь, задняя дверь, и оттуда вышел еще один мужчина – настолько волосатый, что Стефани в жизни не видела ничего подобного.

Детвора уже толпилась вокруг нее, восторженно разглядывая сияюще-пестрое явление.

– Он правда нас довезет до границы?

– А как он у вас светится?

– Стефани, пожалуйста, а можно в него залезть?

Отказать Стефани не могла и с безнадежным видом махнула рукой. Детвора хлынула через лужайку, чтобы потрогать этакое чудо.

– Главное, совершенно не привлекает внимания, – бросила она Мойо. – Ты совсем ума лишился?

Тот виновато ткнул пальцем в своего нового спутника.

– Это Кохрейн, он мне помог с автобусом.

– Так это ваша идея?

– Ну дык! – Кохрейн низко поклонился. – Всегда хотел такую вот тачку.

– Хорошо. Получил – и попрощайся. Потому что мне надо вывезти отсюда детей, и в этом безобразии они не поедут. Переделаем во что-нибудь поприличнее.

– Толку не будет.

– О?

– А он прав, – поддержал волосатого Мойо. – Проскользнуть незамеченными не получится. Ты и сама знаешь. Теперь все чувствуют, что происходит на Мортонридже, в любом месте.

– Но это же не причина ехать на таком... таком... – Не найдя слов, Стефани беспомощно ткнула пальцем в сторону автобуса.

– Это будет типа колесный коан для нечистых духом, – объяснил Кохрейн.

– Господи, спаси и сохрани!