Нейтронный Алхимик. Конфликт

– Да. Здесь она. Во плоти. Мать Мария, у нее действительно где-то припрятан Алхимик. И она не шутит. Она всерьез решила погасить солнце Омуты.

...

– Естественно, не знаю, она же не говорит. Но, Мария всевышняя, Икела был капитаном нашего фрегата, сопровождавшего Алхимика. А я и не знал. Двадцать лет мы с ним ведем дела, и он не выдал себя ни словечком!

...

– Еще бы вам не хотеть. Со стрельбой ворветесь? Это я к чему – где гарантия, что меня не пришьют ненароком? Дело серьезное.

...

– Ну ладно, но если врете – пристрелите уж сразу, потому что иначе я тебя достану, хоть сам повешусь! И даже если пристрелите – теперь я могу с того света вернуться ради такого дела. Да. Так что не облажайтесь.

...

– Само собой. Всегда верю людям на слово. Ладно, мы в конференц-зале «Лакса и Ахмад». Все телохранители – в приемной. И передайте своим, чтобы осторожнее, черт, напомните, что тут в конце концов я.

...

– Нет. Она в приемной. Вышла двадцать минут назад, чтобы мы могли обсудить без нее. Как проголосовали? Три к двум за то, чтобы погасить солнце Омуты. Как я голосовал? Догадайся.

– «Лакса и Ахмад», конференц-зал, – проговорила Моника. – Мзу в приемной, с телохранителями.

– Пошли,– скомандовал Самуэль.

Двадцать агентов-эденистов ринулись к адвокатской конторе «Лакса и Ахмад». Из ядер памяти гражданской инженерной службы астероида выдергивались планы этажей, по пути складывались и обретали окончательную форму планы и тактики вторжения, наполняя общий сродственный канал сообщениями.

Всю дорогу Моника держалась в трех шагах за спиной Самуэля. Это раздражало ее само по себе, а уж что ей скажут после отчета... Стакнуться с эденистами, надо же! Но так хотя бы Алхимик сойдет со сцены. Если Самуэль сдержит слово. А в этом Моника была уверена. Хотя политика еще может все испортить. Боже!

Чтобы добраться до «Лаксы и Ахмада», у них ушло четыре минуты бега по неотличимым друг от друга коридорам. По счастью, прохожих было немного – в такой час из дому выходили лишь отпетые работоголики. Агенты промчались мимо старика с охапкой клипов в коробочках, мимо парочки с такими виноватыми лицами, что ясно было – у них интрижка, мимо двух девчонок-подростков, одна чернокожая, рослая и худющая, вторая белая и низенькая, но обе повязали на лодыжки одинаковые красные платки.

Когда Моника влетела в адвокатскую контору, эденисты уже были там. Двое агентов стояли на страже у входа. Моника осторожно перешагнула через упавшие двери, вытаскивая из кобуры пистолет.

– Проклятие! – Самуэль резко выдохнул.

– Что случилось? – спросила она уже в приемной. Телохранители распростерлись на полу, спазматически подергиваясь под прицелом термоиндукционных пистолетов шестерых эденистов. В трех местах стены опалил лазерный огонь. По ковру каталась пара отстрелянных нервно-паралитических гранат.

– Где Мзу? – поинтересовалась Моника. Самуэль поманил ее в конференц-зал. Парализующие импульсы задели и партизанских вожаков, но тяжелая дверь и защитные экраны уберегли их от полного эффекта – они были в сознании. Четверо. Пятый был мертв. Увидав обугленную дыру в черепе Икелы, Моника невольно сморщилась. Луч пробил кость в нескольких местах, превратив мозг в горелую кашу. Кто-то очень постарался, чтобы его нейросеть восстановить было невозможно.

– Господи, что тут случилось?

За спиной Фейры Иле стояли двое агентов-эденистов, прижимая стволы к его шее. Запястья бывшего адмирала были зажаты в композитных наручниках за спиной. На губе повисли капли блевотины, он обильно потел, но выражение лица сохранял неприступное. На столе перед ним валялся лазерный пистолет.

– Он застрелил Икелу, – ошеломленно пояснил Самуэль, присаживаясь на корточки рядом с телом покойного. – Почему? Какой в этом смысл? Он был одним из ваших.

Фейра Иле злобно усмехнулся.

– Мой последний долг гариссанскому флоту.

– О чем вы?

– Икела командовал эскортом Алхимика. Он мог знать, где тот сейчас. Но теперь уже не расскажет.

Моника с Самуэлем мрачно переглянулись.

– Она ушла, да? – упавшим голосом переспросила Моника.

– Похоже на то.

– З-зараза! – Она подошла к Калиуя Ламу, которого удерживал в кресле еще один агент, и резко спросила: – Куда направилась Мзу?

– Пошла в жопу!

Моника с нехорошей улыбкой обвела взглядом остальных партизан.

– Да ну, Калиуя! – пропела она нежно. – На своих товарищей ты стучал с такой радостью!

– Врешь!

Она вытащила из кармана кредитный диск королевского банка Кулу.

– Сто тысяч фунтов, так мы договаривались?

– Сука! Да я никогда!.. – выпалил он. – Это не я! Марией клянусь, не я!

Моника взяла его за подбородок и неторопливо стиснула – усиленными мышцами. Калиуя Ламу испуганно сглотнул, когда ее хватка готова была раздробить ему челюсть.

– Ты просил не облажаться, если я буду тебя убивать. Так вот, я намереваюсь убивать тебя очень долго и старательно, если только ты не скажешь, куда она двинулась.

– Не знаю!