Нейтронный Алхимик: Консолидация

Новость погрузила в депрессию весь корабль. Убежище, куда все они так стремились, оказалось небезопасным; они бежали с поля боя, чтобы угодить на войну. Даже эденистская психика с трудом переносила подобные потрясения. Детишки с Лалонда (те, кого не запихнули в ноль-тау-камеры) живо ощущали настроение взрослых, переживая еще один бросок эмоциональных качелей, пусть и не такой катастрофический, как прежние. Счастливый край, обещанный им отцом Хорстом в конце пути, ускользал из рук, и даже тот факт, что путь все же окончен, не слишком помогал.

Полученные «Леди Мак» в бою над Лалондом повреждения не мешали ей маневрировать, во всяком случае, пока у пульта был Джошуа. Корабль вышел к назначенному стыковочному узлу СА5-099, в самом центре диска – в точности по установленной диспетчерской траектории. Нельзя было и предположить, что пятнадцать маневровых двигателей выведены из строя, что аварийные клапаны и пробитые криогенные трубопроводы выплескивают в пространство газ.

К этому времени изображение с сенсоров космопорта запросила уже четверть населения обиталища. Медиа-компании прерывали передачи, чтобы объявить: с Лалонда вырвался единственный корабль. И репортеры быстро обнаружили, что в стыковочном узле собираются педиатрические команды «скорой помощи». (Босс Келли засыпал приближающийся звездолет отчаянными датавизами, но безуспешно.)

Работники космической промышленности, персонал орбитальных заводов, экипажи судов, оттягивавшиеся из-за карантина в барах, наблюдали за подлетом «Леди Мак» с благоговейным ужасом. Да, Джошуа вернулся снова, но в каком состоянии он привел свой корабль...

Обугленная, сыплющаяся ноль-терм-пена обнажала подернутые рябью температурного растяжения участки корпуса – верный знак ударов энергетического оружия, расплавленные сенсорные гроздья и лишь два работающих двигателя. Должно быть, бой был жаркий. И все они знали, что не вернется больше никто. Трудно было принять, что каждый, кто последовал за Террансом Смитом на мощных, быстрых, хорошо вооруженных судах, каждый друг, коллега, давний знакомец или превратился в радиоактивную пыль, или стал жертвой одержания.

Выгрузка, как и следовало ожидать, проходила сумбурно. Люди все выходили и выходили из шлюзовой трубы, точно «Леди Мак» была центром некоего пространственного сдвига и ее внутреннее пространство было куда больше, чем ограниченное корпусом. К изумлению вольных репортеров, большую часть беженцев составляли эденисты, помогавшие орде изумительно сенсогеничных, перепуганных и оборванных детишек. Медсестры выплывали вслед за ними в приемное отделение, покуда репортеры, как летающие акулы, выспрашивали у детей, что те чувствовали, что видели. Потекли слезы.

– Как они сюда пробрались?– поинтересовалась Иона у обиталища, и наперерез репортерам двинулись приставы.

Джей Хилтон плыла по предшлюзовому залу, прижав колени к груди. Ее бил озноб. Ничего похожего она не ожидала – ни безумного перелета, ни такого прибытия. Она попыталась высмотреть отца Хорста в шумном водовороте переполняющих предшлюзник, понимая, что у него и без нее достаточно подопечных и времени на нее не будет. Да и вообще теперь, когда вокруг хватает взрослых, ее помощь вроде бы и не нужна никому. Может, если она свернется в маленький комочек, про нее все забудут? И тогда она сможет посмотреть на парк обиталища. Джей слышала много рассказов про обиталища эденистов, о том, как там красиво. Дома, в аркологе, она часто мечтала когда-нибудь побывать на Юпитере, как бы отец Вархоос ни клеймил грехи биотеха.

Но возможность сбежать ей так и не представилась. Мимо пролетел репортер, обратил внимание, что из всех детей в предшлюзнике она была старшей, и, ухватившись за крепежную петлю, притормозил. Губы его сложились в супердружелюбную улыбку, которую нейросеть предложила для доверительной беседы с маленькими детьми.

– Привет. Ну не ужас ли? Ничего организовать не могут.

– Точно, – поколебавшись, согласилась Джей.

– Меня зовут Маттиас Реме. – Улыбка стала еще шире.

– Джей Хилтон.

– Ну привет, Джей. Я рад, что вы добрались до Транквиллити, здесь вы в безопасности. Насколько мы тут все знаем, на Лалонде вам тяжело пришлось.

– Ага!

– Правда? А что случилось?

– Ну, маму одержали в первую же ночь, а потом...

Плечо ее стиснула чья-то рука. Обернувшись, Джей увидела Келли Тиррел, прожигающую Маттиаса Рейса взглядом.

– Он хотел знать, что случилось, – живо проговорила Джей.

Келли ей нравилась. Репортершей она восхищалась с того момента, когда та спасла их в саванне, и на Транквиллити втайне решила для себя, что когда подрастет, непременно станет такой же крутой вольной репортершей, как Келли.

– То, что случилось, – это твоя история, Джей, – медленно проговорила Келли. – Она принадлежит тебе. Больше у тебя ничего не осталось. И если он хочет ее выслушать, он должен предложить тебе кучу денег.

– Келли!

Маттиас подарил ей слегка раздраженную улыбку из серии «ты-же-знаешь-правила». На Келли это не произвело никакого впечатления.