Нейтронный Алхимик: Консолидация

– Эденисты – да. Но Повелительница Руин? Мне трудно поверить, что княгиня вообще могла предложить нам обратиться к ней за последовательностями ДНК приставов Транквиллити, какими бы превосходными солдатами они ни являлись.

Король сухо хохотнул:

– Ну, Саймон, помилуй. Уж тебе как никому другому следовало бы знать, насколько уступчива бывает Иона, когда дело доходит до стоящих перед Конфедерацией действительно серьезных проблем. Свой политический ум она продемонстрировала еще в деле Мзу, и она, в конце концов, наша родственница. Мне было бы не так тяжело обращаться за помощью к ней, как к эденистам.

– Да, сир, – неохотно откликнулся герцог. Алистер похмыкал в напускном раздражении.

– Не обращай внимания, Саймон. Это твоя работа – быть моей паранойей. – Он обернулся к Ральфу. – А решать мне. Как всегда.

Ральф попытался принять суровый вид. Это было потрясающе – наблюдать в действии власть такого порядка. То, что будет сказано и решено в этом кабинете, решит судьбу сотен миров, а возможно, и всего человечества. Ему хотелось заорать на короля, приказать ему согласиться, ткнуть носом в очевидное. Да. Да. ДА. «Скажи "да", черт бы тебя подрал».

– Я дам свое разрешение запустить проект, – проговорил Алистер. – Покуда этого хватит. Мы спросим эденистов, согласятся ли они помочь. Лорд Маунтджой призовет ко двору их посла – у него это хорошо получается. А вы, мистер Хилтч, направитесь прямиком в Адмиралтейство и проведете детальный тактический анализ операции по освобождению Мортонриджа. Выясните, возможно ли это. Как только эти две проблемы будут решены, я вынесу вопрос на рассмотрение Тайного совета.

– Благодарю, ваше величество.

– Я для того и живу, Ральф, – его величавая улыбка вдруг стала хитроватой. – И выключите, наконец, свою транк-программу!

– Господи, ну что он еще задумал? – пробормотал медбрат Янсен Ковак, едва подключившись к потолочным сенсорам в палате Джеральда Скиббоу.

За всеми пациентами клиники регулярно приглядывали; за самыми буйными – такими, как Скиббоу, – каждые двадцать минут.

Обстановка палаты была весьма скромной. Из пола выступали кровать и мягкий диван, готовые в любой момент втянуться обратно, если больной задумает причинить себе вред. Все служебные системы активировались голосом. Здесь не за что было уцепиться, нечем было перерезать вены или проломить череп.

Джеральд стоял у кровати на коленях, точно молился, спина его скрывала руки от потолочных сенсоров. Янссн Ковак переключился на камеры в полу, глядя на пальцы Скиббоу, точно мышь.

Обеими руками Джеральд Скиббоу стискивал обычную ложку и медленно, упорно сгибал ее то туда, то обратно, пытаясь отломать черенок. Композит был прочен, но Янсен Ковак видел, что по гладкой поверхности уже бегут тонкие белые трещинки. Еще минута, и ложка развалится, оставив Скиббоу длинный шип – впрочем, недостаточно острый, чтобы поранить кого-то.

– Доктор Доббс, – датавизировал Янссн. – Кажется, у нас проблема со Скиббоу.

– Что теперь? – спросил Доббс.

Он только что закончил обход; вчерашний срыв Скиббоу в салоне напрочь сбил ему график. До сих пор выздоровление Скиббоу шло неплохо. Жаль, что воскресла из мертвых его дочка – во всяком случае, сделала она это очень не вовремя. Хотя этот факт можно будет потом учесть в его психотерапии, направить его к отдаленной цели.

– Он стащил в салоне ложку. Кажется, он собрался использовать ее как оружие.

– Боже, этого мне не хватало.

Райли Доббс поспешно распрощался с пациентом и открыл канал доступа к ИскИну клиники. Загрузив программу-интерпретатор, способную разобраться в индивидуальных мыслительных процессах Скиббоу, он подключился к допросным наноимплантам. Подглядывание за чужими мыслями было совершенно неэтично, но границы общемедицинского кодекса доктор Доббс перешел много лет назад, когда нанялся работать на королевский космофлот. Кроме того, если он собирается лечить Скиббоу, то должен знать, что за демон движет этим человеком. Дойти до применения оружия, даже столь убогого, Скиббоу мог только от большой нужды.

В сознании Доббса медленно формировались образы. Мысли Джеральда Скиббоу были спутаны, реальность мешалась с фантазиями.

Врач увидал бледно-голубые стены палаты, видимые в прищуре, как сквозь красный туман. Ощутил под пальцами разогревшийся от трения черенок ложки. Усталость в мышцах от непрестанной борьбы со стойким композитом. «И они пожалеют, что встали у меня на дороге. Бог свидетель – пожалеют».

Перебивка: коридор, воющий от боли Ковак падает на колени, цепляясь за торчащую из белого халата ложку. По груди его течет кровь, капли падают на пол. Доктор Доббс уже лежит распластанный на полу, весь залитый блестящей кровью. «Он еще легко отделался». С последним всхлипом умирает Ковак. Джеральд выдергивает из его тела орудие мщения и движется дальше. Из полуоткрытых дверей выглядывают в испуге санитары, шарахаются при его приближении. Так им и надо; они знают, на чьей стороне Право и Справедливость.