Неизбежная могила (ЛП)

— Да. Он был настоящим красавчиком, сплошные грудные мышцы и искусственный загар. От его наезда пострадала женщина с ребенком, которая находилась в тот момент в магазине. С мальчиком все было в порядке, в отличие от его матери. Мессенджер получил год, вышел через шесть месяцев. Когда я услышал о нем в следующий раз, в газете писали, что он присоединился к ВГЦ. Пытался подправить свою репутацию, понимаешь ли. Он прозрел и отныне собирался быть хорошим мальчиком, вот его фотография с несколькими детьми-инвалидами.

— Интересно, — сказал Страйк, который многое записал из услышанного. — На ферме Чапмена есть Джейкоб, который очень болен. Ты знаешь, что сейчас делает этот Мессенджер?

— Понятия не имею, — сказал Мёрфи. — Чем Робин там занята? Она мало что рассказывает мне в своих письмах.

— Нет, ну, у нее нет времени писать дважды одно и то же посреди ночи в лесу, — сказал Страйк, втайне радуясь тому, что Мёрфи пришлось задать этот вопрос. Он не поддался соблазну прочитать то, что Робин писала Райану, но был рад узнать, что эти письма оказались намного лаконичнее адресованных самому Страйку. — У нее все хорошо. Похоже, ей удалось сохранить свое инкогнито, проблем не возникло. Она уже раздобыла для нас пару крупиц ценной информации. Однако мы не можем пока предъявить церкви что-то определенное.

— Так-то трудная задача — ждать, когда прямо у нее на глазах произойдет что-то криминальное.

— Насколько я знаю Робин, — и Страйк подумал про себя: «А я знаю ее чертовски хорошо», — она не будет просто сидеть и ждать, пока что-нибудь случится.

Оба мужчины выпили еще пива. Страйк подозревал, что Мёрфи хотел что-то сказать, и готовил различные решительные отповеди, будь то предположения, что Страйк поступил опрометчиво, отправив Робин работать под прикрытием, или что он сделал это с намерением испортить их отношения.

— Не знал, что ты приятель Уордла, — сказал Мёрфи. — Он не слишком меня жалует.

Страйк постарался выглядеть безучастно.

— Однажды вечером в пабе я повел себя как придурок. Это было до того, как я бросил пить.

Страйк издал неопределенный звук, нечто среднее между подтверждением и согласием.

— В то время мой брак шел наперекосяк, — продолжил Мёрфи.

Мёрфи явно хотел узнать, что Уордл рассказал Страйку, но детективу нравилось держать бойфренда Робин в неведении.

— Итак, что ты собираешься теперь делать? — спросил Мёрфи, когда затянувшаяся пауза ясно дала ему понять, что Страйк не собирается раскрывать все, что ему известно, чтобы дискредитировать Мёрфи. — Попросишь Робин искать оружие?

— Я, конечно же, скажу ей, чтобы она была начеку, — сказал Страйк. — Но все равно спасибо за это. Очень полезно.

— Да, ну, я лично заинтересован в том, чтобы мою девушку не подстрелили, — сказал Мёрфи.

Страйк заметил раздраженный тон, улыбнулся, посмотрел на часы и объявил, что ему пора идти.

Возможно, он мало что узнал об оружии на ферме Чапмена, но, тем не менее, чувствовал, что эти двадцать минут были потрачены не зря.

ЧАСТЬ IV

Кунь. Истощение

Затруднения с вином и с пищей.

Истощение. Свершение. Стойкость.

Великому человеку — счастье.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

52

Сильная черта на втором месте. Будут небольшие толки.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

«Я так устала… ты не поверишь, как сильно я устала… Я просто хочу уйти…»

Робин мысленно обращалась к своему напарнику, выгребая навоз из конюшни шайрских лошадей. Прошло пять дней с момента ее разжалования из группы высшего уровня, но до сих пор не было ни единого признака, что ее перевод в низшие сельскохозяйственные рабочие будет отменен, хотя Робин так и не поняла, чем заслужила это наказание. Если не считать очень коротких периодов пения в храме, все время Робин теперь было посвящено физическому труду: уходу за скотом, уборке или работе в прачечной и на кухне.

На Неделю служения прибыл новый набор потенциальных членов, но Робин больше не имела к ним никакого отношения. Она видела, как они ходили по ферме, выполняя разные задания, но, очевидно, ее больше не считали достаточно надежной, чтобы направлять их, как это делали Вивьен и Амандип.

Те, кто выполнял тяжелую домашнюю и сельскохозяйственную работу, получали не больше еды, чем те, кто сидел на лекциях и семинарах, и в их распоряжении было меньше времени на сон, поскольку необходимо было подниматься рано утром, чтобы собрать яйца для завтрака и каждый вечер мыть посуду после ужина на сто человек. Утомление Робин достигло такого уровня, что ее руки тряслись всякий раз, когда в них не было инструмента или стопки тарелок, в глазах периодически темнело, и каждый мускул ее тела ломило, будто она болела гриппом.