Неизбежная могила (ЛП)

— Инстинктивно, — повторил Уэйс, — интересный выбор слова, любимого всеми материалистами. Только когда человечество избавится от базовых эмоций, которые мы называем «инстинктами», мы сможем выиграть битву со злом. Но твой, если использовать это слово, «инстинкт», кажется, особенно активно проявляется по отношению к Непокорным, Артемида.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — сказала Робин.

— Уилл. Эмили. Даже тихая маленькая Линь имеют склонность к Неповиновению, — ответил Уэйс.

— Я едва их знаю, — произнесла Робин.

Уэйс некоторое время молчал. Он доел, вытер рот льняной салфеткой и сказал:

— Я слышал, твое Откровение было трудным. Дайю явила себя.

— Да, — согласилась Робин.

— Она делает это, — сказал Уэйс, — когда чувствует, что церковь находится под угрозой.

Он посмотрел на Робин, больше не улыбаясь, и она заставила себя взглянуть ему прямо в глаза, придав своему лицу выражение растерянности, а не паники. Его большие темно-синие глаза были непроницаемы.

— Вы же… не думаете, что я представляю угрозу для церкви?

Слова прозвучали шепотом, который не был притворным. Горло Робин сжалось.

— Что ж, посмотрим, — ответил Уэйс без улыбки. — Встань, пожалуйста.

Робин положила нож и вилку на тарелку и встала.

— Сюда, — указал Уэйс, отходя от дивана на свободный участок на ковре посреди комнаты.

Теперь они стояли друг перед другом. Робин не знала, что произойдет: иногда Бекка или Мазу во время медитаций показывали им простые движения из йоги, и Уэйс сейчас стоял так, словно собирался показать физическое упражнение.

Бесстрастно глядя на нее в течение десяти секунд, он протянул руки и положил их ей на грудь, впившись в нее глазами. Робин стояла не шелохнувшись, не чувствуя ничего, кроме шока. Она, казалось, наблюдала за происходящим со стороны, почти не чувствуя ласк Уэйса.

— Дух — это все, что имеет значение, — произнес Уэйс. — Тело несущественно. Ты согласна?

Робин автоматически ответила «да», вернее попыталась это сделать, но не смогла вымолвить и звука.

Уэйс убрал правую руку с одной груди, положил ей между ног и начал массировать.

В тот самый момент, как Робин отпрянула назад, дверь позади нее открылась. Они обернулись, рука Уэйса упала с ее груди. В комнату вошли Бекка и Мазу: первая в белом спортивном костюме, вторая в длинных белых одеждах, как невеста-ведьма с длинными черными волосами. Из открытой двери было слышно, как наверху плачет малышка Исинь.

Трудно было сказать, которая из женщин выглядела более разъяренной и возмущенной. Ни Мазу, ни Бекка, похоже, не усвоили урок о материалистическом обладании: было очевидно, что обе пришли в ярость, увидев руки Уэйса на Робин. После нескольких долгих секунд молчания Бекка сказала высоким, холодным голосом:

— У Джайлза есть вопрос.

— Тогда пригласи его. Ты можешь идти, Артемида, — произнес Уэйс совершенно непринужденно, снова улыбаясь.

— Спасибо, — сказала Робин.

Проходя мимо двух разъяренных женщин, она почувствовала специфический запах немытого тела и благовоний, исходивший от Мазу. Робин поспешила по коридору под крик плачущего наверху ребенка, ее разум гудел в панике, тело горело в тех местах, где Уэйс прикоснулся к ней, будто он заклеймил ее сквозь одежду.

«Беги, скорее».

«Но они увидят меня на камерах».

Робин толкнула дверь с резными драконами. Кровавый закат вспыхнул на небе. Люди ходили по двору, занятые своими вечерними делами. Робин автоматически направилась к бассейну Дайю, рябь на его поверхности блестела, как рубины на закате, непрерывный шум воды в фонтане раздавался в ее ушах.

— Да благословит Утонувший пророк…

Но Робин не смогла договорить. Осознав, что ее сейчас вырвет, и не заботясь о любопытных взглядах, она бросилась к общежитию, едва успела добежать до одного из туалетов, где ее вырвало небольшим количеством рагу и поленты, которые она съела с Джонатаном Уэйсом. Затем упала на колени, ее тело покрылось липким потом от отвращения.

74

Наверху сильная черта. Стойкость женщины — ужасна. Луна близится к полнолунию.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Прошло два дня, в течение которых Робин постоянно мучил такой страх, какого она никогда прежде не испытывала. Негде было укрыться, повсюду опасность: она понимала, что, скорее всего был отдан приказ держать ее под пристальным и постоянным наблюдением, потому что та или иная женщина церкви всегда находилась рядом с ней все время бодрствования Робин, даже когда она выходила в ванную комнату. Единственным положительным моментом было то, что Тайо, который увез Линь в неизвестное место, до сих пор не вернулся на ферму.