Неизбежная могила

Схватки Ван длились тридцать шесть часов. Это было настолько ужасно, что я уже была близка к тому, чтобы открыть, кто я на самом деле, и сказать, что пойду в полицию. Не знаю, какая норма при родах, но она, похоже, потеряла огромное количество крови. Я присутствовала при рождении ребенка, потому что одна из повитух больше не справлялась, и я вызвалась заменить ее. Ребенок находился в тазовом предлежании, и я была уверена, что девочка родится мертвой. Сначала она выглядела синей, но Сита вернула ее к жизни. После всего пережитого Ван даже не взглянула на ребенка. Она только сказала: “Отдай это Мазу”. С тех пор я не видела ребенка. Ван все еще лежит в постели в женском общежитии. Сита говорит, что с ней все будет хорошо, и я молю Бога, чтобы это была правда, но выглядит она ужасно.

2. Сита

Женщинам, которые две ночи дежурили возле Ван, сегодня разрешили немного поспать. Когда в общежитии все проснулись, мне удалось разговориться с Ситой, и я села рядом с ней за ужи…»

 

— Черт, — пробормотала Робин, встряхивая шариковую ручку. Как она и опасалась, чернила, похоже, закончились.

И тут Робин замерла. В отсутствие царапающего звука ручки по бумаге она услышала что-то еще: шаги и женский голос, тихо и беспрестанно напевающий:

— Лока Самаста Сукхино Бхаванту… Лока Самаста Сукхино Бхав…

Пение прекратилось. Робин погасила зажатый во рту карманный фонарик, и снова бросилась ничком в крапиву, но слишком поздно: она поняла, что поющий заметил свет.

— Кто там? Кто там? Я тебя в-в-вижу!

Робин медленно села, заталкивая фонарик, ручку и бумагу подальше за спину.

— Линь, — сказала Робин. — Привет.

На этот раз девушка была одна. Мимо пронеслась машина, и когда луч фар скользнул по Линь, Робин увидела, что ее бледное лицо залито слезами, а в руках она держит пучок вырванных с корнем растений. В течение, как показалось, долгого времени, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд, они смотрели друг на друга.

— П-п-почему ты здесь?

— Мне нужно было подышать свежим воздухом, — сказала Робин, внутренне съеживаясь от несуразности этой лжи, — а потом... потом у меня немного закружилась голова, и я решила посидеть. Последние несколько дней были напряженными, правда? Из-за Ван и… и всего остального.

При слабом лунном свете Робин увидела, что молодая девушка смотрит на деревья в направлении ближайшей камеры видеонаблюдения.

— И все же, з-з-зачем ты сюда пришла?

— Я немного заблудилась, — солгала Робин, — но потом увидела свет на дороге и пришла сюда, чтобы сориентироваться. Что ты задумала?

— Н-н-не г-г-говори никому, что ты меня видела, — сказала Линь. Ее большие глаза странно блестели на затененном лице. — Если с-с-скажешь кому-нибудь, я скажу, что ты встала с п-п-п-п-п…

— Я не скажу...

— ...постели и что я увидела тебя и п-п-п-пошла...

— ...обещаю, — быстро произнесла Робин. — Я никому не скажу.

Линь повернулась и поспешно направилась к деревьям, продолжая сжимать в руках вырванные с корнем растения. Робин прислушивалась до тех пор, пока шаги Линь полностью не стихли, оставив ее в тишине, нарушаемой только обычными ночными шорохами в лесу.

Волны паники накатывали на Робин, пока она сидела без движения, обдумывая возможные последствия этой неожиданной встречи. Она повернула голову и посмотрела на стену позади себя.

Шах был где-то поблизости. Может быть, лучше сейчас перелезть на дорогу и подождать, пока он вернется и проверит камень? Если Линь заговорит, если Линь расскажет лидерам Церкви, что нашла Робин в слепой зоне периметра с фонариком, которого у нее определенно не должно быть…

Несколько минут Робин в раздумьях сидела неподвижно, едва ощущая холодную землю под собой и легкий ветерок, шевелящий волосы на ее обожженной крапивой шее. Затем, приняв решение, она пошарила вокруг в поисках своего незаконченного письма, ручки и фонарика, перечитала все, что успела сообщить, и продолжила писать.

 

«На вид ей за 70, и она работает здесь с первых дней существования Церкви. Она приехала сюда по приглашению Уэйса преподавать йогу и сказала мне, как вскоре поняла, что Папа Джей — “великий свами”⁷³, поэтому осталась.

Я довольно легко заставила ее разговориться о Бекке, потому что Сите она не нравится (да и вряд ли вообще кому-нибудь нравится). Когда я упомянула, что Бекка знает Утонувшего пророка, она сказала, что, Бекка очень ревновала Дайю, когда они были детьми. Она сказала, что все маленькие девочки любили Шерри, и Бекка очень завидовала Дайю, что та уделяет ей особое внимание».

 

Робин снова перестала писать, раздумывая, стоит ли рассказывать Страйку о своей встрече с Линь. Она представляла, что он скажет: убирайся немедленно, ты скомпрометирована, нельзя доверять подростку с промытыми мозгами. Однако, поразмыслив еще с минуту, она подписала письмо, не упомянув о Линь, взяла чистый лист бумаги и принялась объяснять Мёрфи, почему она еще не готова покинуть ферму Чапмена.

 

 

 

61