Неизбежная могила

Раздобыв себе выпивку, Эбигейл вернулась к столику Страйка, села напротив него и сделала большой глоток белого вина. Одна ее коленка нервно подпрыгивала.

— Прошу прощения, что мы не смогли встретиться у меня дома. Патрик, мой жилец, зациклен на ВГЦ. Он прыгал бы на стены от радости, если бы узнал, что вы копаете под них.

— Он давно у вас живет? — спросил Страйк исключительно для того, чтобы завязать разговор.

— Три года. Он вроде нормальный, правда. Он развелся, и ему нужна была комната, а мне нужна была арендная плата. С тех пор, как я рассказала ему, где я выросла, он твердит: «Тебе следует написать книгу о своем детстве, заработать кучу денег». Лучше бы я ничего ему об этом не рассказывала. Просто однажды вечером я выпила слишком много вина. Накануне я была на страшном пожаре, в котором погибли женщина и двое детей.

— Жаль это слышать, — сказал Страйк.

— Это моя работа, — ответила Эбигейл, слегка пожав плечами, — но иногда это тебя так достает. Тот, кто совершил поджог, — а сделал это отец того семейства, пытаясь провернуть аферу со страховкой магазина внизу, — благополучно выбрался, ублюдок… Ненавижу, когда при пожарах страдают дети. Мы вытащили самого младшего живым, но было слишком поздно. Отравление дымом оказалось для него смертельным.

— Почему вы решили пойти работать в пожарную службу?

— Адреналиновый наркоман, — сказала она с усмешкой, ее колено все еще подпрыгивало. Она сделала еще один глоток вина. — Когда я ушла с фермы Чапмена, я просто хотела, черт побери, жить, хотела принимать участие в каких-нибудь событиях и сделать что-нибудь стоящее, вместо того чтобы мастерить эти чертовы соломенные куколки для продажи в пользу голодающих детей в Африке — если туда эти деньги вообще доходили. Сомнения у меня на этот счет. Но я не особо образованная. Я хотела, когда уйду из ВГЦ, готовиться к выпускным экзаменам. Сдала три предмета. Я была старше всех остальных детей в классе. И все же мне повезло. По крайней мере, я умею читать.

Когда она снова взяла свой бокал, мимо их столика прошел бородатый мужчина.

— Это свиданка с мужиком из Тиндера, Эб?

— Иди на хер, — холодно ответила Эбигейл.

Мужчина ухмыльнулся, но не ушел.

— Баз, — сказал он, протягивая руку Страйку.

— Терри, — сказал Страйк, пожимая ее.

— Ну, ты осторожнее, Терри, — сказал Баз. — Она, как наиграется, не оставляет от мужиков ничего живого.

Он с важным видом удалился.

— Ублюдок, — пробормотала Эбигейл, оглядываясь через плечо. — Я бы не пришла сюда, если бы знала, что он будет здесь.

— Товарищ по работе?

— Нет, он друг Патрика. Я пару раз сходила с ним выпить, а потом сказала, что больше не хочу его видеть, и он разозлился. Иногда Патрик напивается с ним и болтает всякую чушь о том, что я рассказала ему о ВГЦ, и теперь, всякий раз, когда этот придурок видит меня, он использует это, чтобы... да я сама виновата, — сердито сказала она. — Мне следовало держать рот на замке. Когда люди слышат...

Ее голос затих, и она сделала еще один глоток вина. Страйк, который предположил, что Базу рассказали о церковных традициях «духовной связи», впервые задался вопросом, каково было молодым девушкам, от которых ожидали, что они будут соблюдать их.

— Ну, как я уже сказал по телефону, этот разговор совершенно неофициальный, — сказал детектив. — Ничего не будет опубликовано.

— Если только вы не одолеете эту церковь, — сказала Эбигейл.

— Похоже, вы переоцениваете мои возможности.

Она быстро опустошала свой бокал с вином. Посмотрев на него секунду-другую своими темно-синими глазами, она сказала немного агрессивно:

— Думаете, я трушу, да?

— Наверное, это последнее, о чем я мог подумать, — сказал Страйк. — Откуда такая мысль?

— Вы тоже считаете, что я должна попытаться разоблачить их? Написать одну из этих чертовых книг о своих страданиях? Что ж, — сказала она, прежде чем Страйк успел ответить, — их юристы гораздо круче, чем те, которых я могу себе позволить на зарплату пожарного, и мне хватает неприятностей из-за ВГЦ от тех засранцев, которые оказались в курсе моей ситуации.

Она сердито показала на База, который теперь в одиночестве стоял у стойки бара.

— Я не собираюсь ничего предавать огласке, — заверил ее Страйк. — Я только хочу...

— Вы уже говорили это по телефону, — перебила она, — я хочу рассказать кое-что о том парне Кевине Пёрбрайте. Он сказал одну вещь, которая по-настоящему меня расстроила.

— Что именно?

— О моей маме, — ответила Эбигейл, — и причине ее смерти.

— Не возражаете, если я спрошу — как она умерла? — сказал Страйк, хотя он уже знал некоторые подробности.

— Давай на ты. Она утонула недалеко от пляжа Кромера. Она была эпилептиком. У нее случился припадок. Мы плыли наперегонки обратно к пляжу. Подплыв к берегу, я оглянулась и поняла, что победила в гонке, но… она исчезла.

— Мне жаль, — отозвался Страйк, — похоже, что тебя это очень травмировало. Сколько тебе было лет?

— Семь. Но этот чертов Кевин и его телефонный звонок... Он хотел, чтобы я сказала, будто мой отец утопил ее.

Эбигейл осушила свой бокал, а потом решительно сказала: